Шрифт:
Закладка:
По мере того как я рассказывала, Константин Загребенников заметно побледнел.
— Но зачем… зачем вы мне все это говорите? Сейчас зачем говорите? Ведь Насти уже нет! Понимаете, ее нет, и никогда уже больше не будет! Понимаете вы это или нет? Нет, вы не понимаете! — с болью в голосе выкрикнул мужчина. — И для меня уже ровным счетом все то, что произошло четыре года назад, уже не имеет никакого значения! Моей дочери больше нет! Вот что для меня сейчас важно! А не то, что она была такой плохой!
— Константин Александрович, я понимаю вашу боль и скорбь. Более того, я понимаю и вашу любовь к дочери вне зависимости от того, какой она была при жизни. Кроме того, у меня вообще отсутствует намерение обсуждать произошедшее четыре года назад только для того, чтобы уязвить вас. Но мне необходимо выяснить, какое отношение имеет то прошлое к настоящему, — объяснила я.
— Вы полагаете, что какая-то связь здесь имеется? — глухо спросил Загребенников.
— Это я и хочу прояснить с вашей помощью, — сказала я. — Я нашла материалы того судебного дела в архиве, поговорила с самим потерпевшим, Валентином Сидоровым. Теперь мне необходимо услышать вас, то, что вы знаете и можете рассказать по этому поводу.
— Вы знаете, Татьяна Александровна, мне кажется, что я должен вам рассказать не только об этих событиях четырехлетней давности, но и о том, что произошло в моей семье гораздо раньше, — сказал мужчина.
— Как вам будет удобно, Константин Александрович, я готова выслушать все, что вы считаете нужным рассказать.
— Ну хорошо. В общем, шесть лет тому назад я разошелся с супругой. Наверное, мне необходимо было об этом сказать еще тогда, когда вы первый раз пришли ко мне в офис и когда вы попросили рассказать о моих сотрудниках. Но тогда я не придал особого значения нюансам своей личной жизни, посчитал их незначительными, что ли… не знаю. Да я и никак не мог предположить, что все так сложится, что прошлое может неожиданно серьезно повлиять на настоящее.
— Увы, все взаимосвязано, Константин Александрович, — заметила я.
— Кроме того, — продолжал бизнесмен, — история моего развода… в общем, ее нельзя назвать спокойной и достойной. Я ни в коем случае не обеляю себя и не хочу представить дело так, что в нашем разрыве виновата только одна сторона — моя супруга. Короче, инициатором развода хотя и явилась Валентина, но теперь я думаю, что и я в какой-то мере повлиял на ее решение развестись со мной. Возможно, что причиной было то, что тогда я только начал заниматься этим бизнесом — ранее я с компаньоном трудился совсем в другой сфере — и работал допоздна. Я к чему это говорю: мало времени уделял семье, супруге и дочери. Валентина предпочитала все время шлифовать свою внешность, как она не раз говорила — доводить ее до совершенства. Поэтому и пропадала то в салонах красоты, то в фитнес-центрах. Настя находилась в переходном возрасте, ей требовалось материнское внимание, но его-то, к несчастью, и не наблюдалось. А я, как уже сказал ранее, полностью погрузился в свой бизнес. Дочь, как я сейчас уже понимаю, была предоставлена самой себе, более того, она была даже рада, что ни отец, ни мать не донимают ее своей опекой и наставлениями. Ну, то есть не учат, как надо жить. А ведь Насте просто необходимо было внимание родителей и их участие в ее жизни. Кто знает, может быть, тогда и не произошло то, что имело место быть: какие-то весьма сомнительные компании, алкоголь, курение, интимные связи. Потом Настю поставили на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних, и мне неоднократно приходилось являться туда после каждого загула Насти. Ну и само собой, к директору школы. А Настя… с нее как с гуся вода. Вела себя так, как будто ничего такого не происходило. По дороге из школы домой я пытался вразумить Настю, читал ей нотации, но все было бесполезно. То есть дочь слушала, кивала, потом просила прощения, обезоруживающе улыбалась и обещала, что больше такого никогда не повторится. Но я понимал, что все будет как прежде, что такие случаи будут повторяться, что, к сожалению, Настя не исправится. Да, Настя пошла вся в мать, та тоже была помешана на красивой жизни и безделье. Валентина не работала ни дня, а Настю совсем не интересовала учеба.
— Простите, Константин Александрович, я вас перебью. Я не поняла, почему именно вы приходили к директору школы, а чем же занималась ваша супруга? — спросила я.
Загребенников тяжело вздохнул.
— Как я уже сказал, мы с супругой развелись. Мы не ругались, посуду не били, мебель не ломали и уж тем более не дрались. Просто Валентина в один прекрасный день заявила, что она разводится со мной и выходит замуж за другого. А «другой» — это, оказывается, ее личный тренер в фитнес-центре, который моложе ее на тринадцать лет. Нет, я понимаю, что разница в возрасте большому чувству не помеха, тем более что примеров в этом плане среди «звезд» шоу-бизнеса хоть отбавляй. Просто супруга, будучи особой бесцеремонной и нахрапистой, которую нисколько не интересовало и не беспокоило общественное мнение, выставила себя на посмешище перед всеми сотрудниками этого фитнес-центра, а также их клиентами. Но все пересуды и насмешки за спиной ее нисколько не трогали. Я в то время всецело отдавался работе, свободного времени у меня не было, и я, надо признать, воспринял известие супруги даже с некоторым облегчением. Видимо, к тому времени мы с Валентиной и охладели друг к другу, и отдалились. Мне даже стало легче на душе, как будто я избавился от чего-то лишнего.
— Но вы договорились, с кем после развода останется ваша дочь? — спросила я.
— Правильнее сказать, я поставил Валентине условие: Настя остается со мной. Видите ли, меня совершенно не устраивала ситуация, при которой новый муж бывшей супруги ненамного старше падчерицы-подростка. Причем такого подростка, как Настя, со всеми ее, мягко говоря, выкрутасами.
— А как отнеслась ваша бывшая супруга к вашему условию? — спросила я.
— Валентина согласилась. Насколько я понял, ее такой сценарий полностью устраивал. Бывшая супруга не горела видеть Настю в своей новой жизни с молодым мужем. Но надо знать Валентину, чтобы понять, насколько эта
