Я отвела Селию в уголок и шепнула:

– Это Эдна Паркер Уотсон.

– И что? – Мои слова ни капли ее не впечатлили.

– Знаменитая британская актриса. Жена Артура Уотсона.

– Артура Уотсона? Который играл во «Вратах полудня»?

– Да! Они останутся здесь. Их лондонский дом разбомбили.

– Но ведь Артур Уотсон совсем молодой. – Селия вытаращилась на Эдну. – Как он может быть женат на ней?

– Не знаю, – ответила я, – но она потрясающая.

– Ага. – Селия, похоже, не разделяла моей уверенности. – Куда пойдем сегодня?

Впервые за время знакомства с Селией я засомневалась, что мне хочется куда-то с ней идти. Я бы предпочла провести вечер с Эдной. Всего разочек.

– Ты обязана с ней познакомиться, – заявила я. – Она знаменитость, и мне нравится, как она одевается.

Я подвела Селию к Эдне и с гордостью представила свою подругу.

Нельзя предугадать реакцию женщин на знакомство с артисткой бурлеска. Шоу-герл в полном облачении словно специально создана для принижения остальных представительниц слабого пола. Нужно обладать известной уверенностью в себе, чтобы стоять рядом с артисткой бурлеска во всем ее сиянии и не отшатнуться, не возненавидеть ее, не пожелать провалиться сквозь землю и слиться со стеной.

Однако Эдна, при всей ее миниатюрности, была очень уверена в себе.

– Боже, вы просто восхитительны! – воскликнула она, когда я представила ее Селии. – Какая вы высокая! И это лицо. Вам, моя дорогая, самое место в «Фоли-Бержер»!

– Это кабаре в Париже, – шепнула я Селии. Та, к счастью, не заметила моего снисходительного тона, увлекшись выслушиванием комплиментов.

– Откуда вы родом, Селия? – спросила Эдна, с любопытством склонив голову набок и полностью сосредоточившись на разговоре с моей подругой.

– А прямо отсюда. Из Нью-Йорка, – ответила Селия. (Как будто такой акцент водится в других местах!)

– Я обратила внимание, что для девушки вашего роста вы очень хорошо танцуете. Вы занимались балетом? У вас выправка классической балерины.

– Нет, ничем таким я не занималась, – ответила Селия, засияв от удовольствия.

– А в кино играть пробовали? Камера таких обожает. Вы похожи на кинозвезду.

– Немного играла, да. Но мои актерские работы пока не очень известны. – Я чуть не прыснула, вспомнив, что единственной актерской работой Селии была роль трупа во второсортном фильме.

– Уверена, это ненадолго. Не бросайте театр, моя милая. Вы на правильном пути. У вас лицо героини нынешнего поколения.

Говорить комплименты не так уж сложно. Гораздо сложнее говорить комплименты, которые завоюют собеседника. Селии без конца твердили, что она красива, но ни разу не сравнивали с классической балериной. Ни разу не сказали, что у нее лицо героини поколения.

– Знаете, я только что сообразила, – спохватилась Эдна. – Я так увлеклась, что даже не распаковала вещи! Хотите помочь, девочки?

– А то! – горячо воскликнула Селия, сияя, как восторженная тринадцатилетняя девчонка.

И, к моему изумлению, в ту же минуту богиня превратилась в служанку.

Мы поднялись на четвертый этаж, в квартиру, где Эдне с Артуром предстояло жить. Здесь словно сошла багажная лавина: весь пол был завален чемоданами, коробками и шляпными картонками.

– О боже, – ахнула Эдна. – Какой жуткий беспорядок! Совестно эксплуатировать вас, девочки, но давайте начнем.

Что до меня, я не могла дождаться. Мне не терпелось взглянуть на гардероб Эдны. Я не сомневалась, что у нее миллион превосходных нарядов, и оказалась права. Ее чемоданы преподали мне настоящий урок портновского искусства. Вскоре я обнаружила, что в ее гардеробе нет места случайностям, весь он выдержан в едином стиле, который я назвала бы «маленький лорд Фаунтлерой[21] пополам с французской горничной».

Больше всего у нее было жакетов: они составляли основу ее гардероба. Приталенные, изящные, с легким намеком на военную форму – жакетов у Эдны был миллион. Отороченные каракулем или с атласными лацканами. Строгие, как костюм для верховой езды, или более кокетливые. И все украшены золотыми пуговицами разной формы и размера и подбиты шелком изумрудного, рубинового, сапфирового цветов.

– Сшиты на заказ, – пояснила она, заметив, что я ищу этикетки. – В Лондоне у меня индийский портной, он обшивает меня много лет и хорошо знает мой вкус. Без конца изобретает новые модели, а я без конца их покупаю.

А какие у нее были брюки! И сколько! Длинные и широкие или узкие до середины икры. («Эти я носила, когда обучалась танцам, – сказала Эдна. – Все парижские танцовщицы тогда щеголяли в таких укороченных брючках. Господи, как они шикарно смотрелись! Я называла наших девочек отрядом „Стройные щиколотки“».)

Коллекция ее брюк меня поразила. Раньше я с подозрением относилась к брюкам на женщинах, пока не увидела, как идеально они выглядят на Эдне. Даже Гарбо и Хепбёрн не убедили меня, что дама в брюках способна сохранить женственность и элегантность. Но гардероб Эдны открыл мне, что только в брюках дама выглядит по-настоящему женственно и элегантно.

– На каждый день я предпочитаю брюки, – призналась она. – Я маленького роста, но шаг у меня широкий. Мне нужна свобода движений. Много лет назад один критик написал обо мне: «В ней есть толика мальчишеского очарования». Мой любимый комплимент! Что может быть лучше толики мальчишеского очарования?

Селия озадаченно уставилась на нее, но я понимала Эдну и всецело разделяла ее точку зрения.

Дальше мы перешли к чемодану с блузками. У многих были изысканные жабо и кружевные рюши. Я сообразила, что именно воздушные детали позволяют женщине носить мужской костюм и по-прежнему оставаться женщиной. Когда я взяла в руки блузку с воротником-стойкой из крепдешина самого нежного оттенка розового, который только можно представить, у меня аж дыхание перехватило от желания обладать этой вещью. Но потом из чемодана появилась на свет изящная шелковая рубашка цвета слоновой кости с крошечными жемчужными пуговками у ворота и коротенькими рукавчиками, едва прикрывающими плечи.

– Что за чудо! – воскликнула я.

– Спасибо, Вивиан. У тебя наметанный глаз. Эту блузку я получила от самой Коко Шанель. Она мне ее подарила – можешь себе представить, чтобы Коко бесплатно раздавала вещи? Видимо, дала слабину. Может, несвежих устриц наелась.

Мы с Селией ахнули, а я воскликнула:

– Вы знали Коко Шанель?

– Никто не знал Коко, моя дорогая. Коко бы в жизни такого не допустила. Но мы были знакомы, это да. Много лет назад я играла в парижском театре и жила на набережной Вольтера. Штудировала французский. Актрисам полезно знать французский: он учит правильно пользоваться языком.

Ничего изощреннее я в жизни не слышала.

– И какая она? Шанель?

– Какая? – Эдна задумалась, опустила