— У нас свои источники, они не пересекаются с вашими, — успокоил его Ангел.

— Да, мне говорил Владимир, что вам можно доверять.

— Бог вас свел с Владимиром Ивановичем? А сам он не может вам помочь?

— Увы, потустороннее не в его власти.

— Хорошо, расскажите все подробно.

Савченко успокоился, видимо лекарство подействовало. Несколько раз глубоко вдохнул и начал рассказ.

— У нас была крепкая мужская компания, дружили семьями, играли в бридж, вместе отдыхали. Вместе вели крупный нефтяной бизнес, наверное, последний частный в этой отрасли. Акции между нами распределены примерно поровну. Исправно платили налоги, создавали рабочие места. В политику не лезли. Все бы ничего, но во время кризиса, как вы помните, пошла очередная волна деприватизации. Мы не такая мелкая рыбешка, чтобы нас быстренько проглотить по обычной схеме: обвинения в экономических преступлениях, арест, развал руководства компании. Поэтому пошли окольными путями: начали душить акцизами и налогами. Вызвали наверх, предложили делиться. Душевно рассказали о социальной ответственности, национальной безопасности. На местном уровне намекнули, кого нужно ввести в совет директоров, чтобы гонения прекратились. Нам известно, что обычно происходит потом: новые директора при поддержке властей быстро захватывают компанию. Без политических скандалов.

Мы знали, в какой стране ведем бизнес, и собрались эмигрировать. Потерять деньги все же лучше, чем свободу. И тут Сергей Краснов, самый старший, предложил немного обождать. Мол, у него есть некие рычаги высоко наверху. И действительно, в его зоне ответственности, на экспорте, дела стали налаживаться. Таможня дала добро. Но еще остались налоги, обвинения в экологических преступлениях. Совсем смешно приписали воровство каких-то советских карт секретных месторождений.

Собрались мы на бридж, и тут Сергей рассказал, что заключил сделку с дьяволом. Мы посмеялись, глянули на коньяк, который пили, не паленый ли? А он повторяет, что отдал душу за то, чтобы его дела шли так же, как прежде. Чтоб мог остаться в стране и не в местах отдаленных, а там же, где родился и вырос, то есть в Москве. И нам стоит то же самое сделать, если хотим выжить. Потому что нет проблем с экспортом — это хорошо, но нужно еще иметь то, что собираешься экспортировать. И координаты дал. Бизнесмен помолчал, опять полез в карман за лекарством. Потом передумал и налил воды из графина, который любезно принес Николай.

— Вы поймите, я человек верующий. Дьявол — догмат веры. Носитель зла. Да только Писание создавали святые, что бизнесом никогда не занимались. Это на Западе можно в случае подобных проблем откупиться деньгами, еще и останется на обеспеченную старость. У нас же ставка — жизнь. А у меня семья. И еще куча родственников кормится. Дело, которое я создавал всю жизнь, тоже не пустой звук. Короче, я позвонил. Встретился, все по-деловому: офис, контракт. Я заключил ту же сделку, что и Сергей: чтобы все было по-старому. Так оно и получилось. От нас отстали, дела пошли в гору. После узнал, что Вячеслав и Виталий тоже заключили сделки.

А вскоре у Сергея случился инфаркт. Это профессиональная болезнь бизнесменов, так что мы не удивились. Немного до шестидесяти не дотянул. Похоронили с почестями. Через год Виталия хватил инсульт. Внезапно. Он не был гипертоником, сосуды хорошие, проверялся. Я заподозрил что-то, расследование финансировал. Может, лекарствами какими или приборами убили. Ничего не нашли. А месяц назад от рака легких умер Вячеслав. Начал задыхаться, скорая, больница; умер, не приходя в сознание. На вскрытии — последняя стадия рака. Как такое может быть?! Ему чуть больше сорока было, никогда на легкие не жаловался. Мы обследовались в лучших клиниках, рак бы не пропустили.

Тогда я понял, что нас преследует злой рок, кара за наши сделки с дьяволом. И я следующий. Наверное, заслужил. — Михаил помолчал, сунул руку в другой карман, вытащил сигарету из пачки, но не стал прикуривать, а только помял в руке. — Теперь после смерти друзей вся компания на мне. И дети их, и родственники. Все на меня надеются. Не время умирать.

— Бог вам судья, — заключил Ангел, — я примерно так и думал. У вас еще есть шанс искупления. Как понимаю, вы хотите найти, кто убил ваших друзей и преследует вас. И остановить.

— Остановить — вряд ли. Хотя бы лет на десять оттянуть. Мне б спокойно отдать долги. — Жаждущий растер сигарету в труху, и она просыпалась между пальцев. Он отряхнул их, положил руки на стол. — Ваши условия?

— Главное — Божья вера, — сказал Ангел. — Искупление. Найдите ее, иначе в вашей жизни не будет смысла и вас снова настигнет злой рок. Это не требование, это пожелание. Второе. Мне нужна вся информация о ваших друзьях, особенно детали их смерти. Эти два условия еще не оплата, они нужны для расследования. А оплата будет такая.

Анж повернул экран ноутбука в сторону бизнесмена. На нем светилась фотография крупного бриллианта.

— А, — пренебрежительно махнул рукой бизнесмен, — я могу купить весь аукцион Де Бирс.

— Мне не нужен весь, — возразил Ангел, — только этот камень.

— Договорились.

Ангел достал из ящика толстую белую ручку. Мимолетно мазнул кончиком серебряного пера по собственному пальцу, и подал Михаилу.

— Озвучьте ваше желание.

— Я хочу знать, почему умерли мои друзья. Я хочу, чтобы я не умер в ближайшее время. Обязуюсь предоставить всю имеющуюся информацию. Обязуюсь принести указанный мне бриллиант. Постараюсь обрести веру.

Михаил вытащил ручку «Паркер», но Ангел протянул свою. Бизнесмен взял ее и расписался в контракте, поданном Николаем. На бумаге серебристо блеснула подпись.

— Уложились в полчаса, как я и предупреждал охрану, — сказал Михаил, посмотрев на свои часы «Патек Платинум». — Надо поспешить, а то начнут ломиться.

— Опять вертолетом? — усмехнулся Николай.

— Да ну, это мчэсники подбросили, личного вертолета в Москве нет даже у президента. Назад поеду, как все, на автобусе.

— На автобусе? — удивился Николай.

— Да, в легковушку вся охрана не влезает. Так что езжу в личном микроавтобусе.

Он пошарил по карманам и положил на стол толстую визитку. При ближнем рассмотрении предмет оказался маленьким мобильным телефоном.

— Для экстренной связи.

И Михаил Савченко ушел.

— Думаете, не обошлось без дьявольщины? — спросил Первый Адепт.

— Бог его