немногие члены британского кабинета считали немыслимым капитулировать перед нацистским режимом, который не остановится на достигнутом и война все равно разразится. Большинство же министров поддержало премьера.

Чемберлен вместе с французами выработал план передачи Судетской области Германии. Чехи пришли в отчаяние. Но англичане откровенно им объяснили, что если они затеют войну, никто за них не заступится.

Переговоры о судьбе Чехословакии между Гитлером и Чемберленом продолжились 22 сентября в курортном городке Бад-Годесберг. Соседние страны, Польша и Венгрия, под предлогом заботы о судьбе своих соотечественников, оказавшихся на территории Чехословакии, предъявили собственные территориальные требования.

Чемберлен предложил Гитлеру свой план, уверенный в успехе. Тот неожиданно для премьер-министра отверг его:

— Сожалею, но ваши идеи для меня неприемлемы.

У фюрера был свой план. 26 сентября немецкие войска вступают в Судетскую область. Плебисцит о судьбе области проводится в ноябре. После чего Германия готова подписать с Чехословакией договор о ненападении. Чемберлен ответил, что это невозможно. Общественное мнение в Англии воспримет появление вермахта в Судетах как оккупацию. Гитлер удивился:

— Почему?

Он предложил спуститься вниз и продолжить обсуждение с географическими картами в руках. Гитлер устроил настоящее представление. Прямо во время встречи ему приносили сообщения о «новых выходках чехов против беззащитных судетских немцев». Фюрер изображал ангела, который из последних сил сдерживается, чтобы не дать волю праведному гневу. Он согласился отодвинуть дату вступления немецких войск в Судеты до 1 октября. На другие компромиссы не шел.

Чемберлен улетел в Лондон 24 сентября, чтобы сообщить правительству о ходе переговоров. Он полагал, что Гитлер заинтересован в сохранении с Англией дружеских отношений. Премьер-министр процитировал слова Гитлера, что его волнует «расовое единство», а «не доминирование в Европе».

— Мое мнение таково, — заключил Чемберлен, — что Гитлер не кривит душой. Подумайте, есть ли у нас оправдание для того, чтобы начать войну? Я думаю, нет. Этим утром я летел над Темзой, над Лондоном и с ужасом представил себе, что в нашем небе может появится немецкий бомбардировщик. У нас нет выбора. Нам придется позволить Германии оккупировать Судеты, потому что у нас нет сил этому помешать.

Даже лорд Галифакс сказал, что не доверяет Гитлеру:

— Пока существует нацизм, мир под угрозой. Может быть, мы в состоянии ускорить падение этого режима.

А ведь прежде именно Галифакс уговаривал чехов принять очередные требования Гитлера. Теперь он сказал, что больше не станет этого делать:

— Если чехи откажутся, значит так и будет. Французы их поддержат, а, следовательно, и мы.

Удивленный Чемберлен написал Галифаксу записку: «Вы полностью переменили свою точку зрения со вчерашнего вечера, когда мы разговаривали. Это сильнейший удар для меня. Но, разумеется, Вы вправе смотреть на происходящее своими глазами».

Галифакс ответил: «Я чувствую себя Брутом, но я не спал всю ночь, размышляя, и не могу занять иной позиции».

Чемберлен презрительно написал: «Ночные размышления редко ведут в правильном направлении».

Вечером 27 сентября Чемберлен провел заседание кабинета, объяснив, что на следующий день по требованию Черчилля созовет парламент. Итак, британскому кабинету предстояло решить: рекомендовать чехам капитулировать или нет? На сей раз министры не хотели позориться. Невилл Чемберлен сидел молча. Он видел, что его политика умиротворения рушится. Ему поручили на завтрашнем заседании парламента сказать, что если Франция вступит в войну на стороне Чехословакии, Англия не оставит ее в беде. По решению кабинета Чемберлен приказал 1-му лорду адмиралтейства Даффу Куперу мобилизовать военно-морской флот.

Эрнст Генри сразу отметил, как изменился Лондон: раздавали противогазы, рыли окопы для зениток и щели, чтобы укрываться при авиационных налетах. Он слышал, как по радио сокрушался Чемберлен:

— Как ужасно, что мы должны рыть окопы из-за столкновения в далекой от нас стране между народами, о которых мы почти ничего не знаем. Как бы мы ни симпатизировали маленькой стране, столкнувшейся с большой и мощной державой, мы ни при каких обстоятельствах не можем позволить вовлечь Британскую империю в войну только по этой причине. Сражаться надо по более важным причинам. Война — это кошмар для меня. Но я убежден, что если какая-то страна попытается доминировать в мире, опираясь на силу, ее нужно остановить.

И все-таки в войне нервов первым не выдержал именно Невилл Чемберлен. Он отправил Гитлеру новое письмо с предложением решить судьбу Судетской области на конференции с участием Англии, Франции, Германии, Италии и Чехословакии.

В Лондоне заседание Палаты общин началось после обеда. Зал был полон. Эрнст Генри тоже хотел услышать, что скажет премьер-министр. Тот уже начал свою речь, когда в зале появился заместитель министра иностранных дел Александр Кадоган. Он протиснулся с трудом и, добравшись до канцлера казначейства Джона Саймона, сидевшего рядом с премьер-министром, передал ему какие-то две страницы.

После нескольких неудачных попыток Джону Саймону удалось подсунуть эти бумаги премьер-министру. Невилл Чемберлен замолчал и прочитал то, что ему принесли. Он спросил шепотом Саймона:

— Сказать им сейчас?

Тот кивнул. Чемберлен сообщил парламенту:

— Я только что получил сообщение, что господин Гитлер приглашает меня встретиться с ним в Мюнхене завтра утром. Он также пригласил сеньора Муссолини и мсье Даладье. Сеньор Муссолини уже принял приглашение. Не сомневаюсь, что и мсье Даладье поступит так же. Обо мне нечего и говорить. Мы все патриоты. Мы радуемся тому, что кризис откладывается и появляется еще одна возможность уладить дело миром. Господин спикер, я не могу больше говорить. Надеюсь, палата отпустит меня, чтобы я спокойно подумал, что я могу сделать для этой последней попытки. Дебаты откладываются на несколько дней. Надеюсь, мы встретимся при более счастливых обстоятельствах.

Депутаты встали — за исключением нескольких принципиальных противников политики умиротворения (среди них был и будущий премьер-министр Энтони Иден) — и устроили Чемберлену овацию. Уинстон Черчилль сидел, погруженный в свои мысли. Его лицо выражало гнев и растерянность. Но когда Чемберлен проходил мимо, Черчилль встал, пожал ему руку и сказал:

— Да поможет вам Бог.

В Мюнхене за столом переговоров Гитлер легко получил все, что требовал. Чехословакия лишилась Судетской области, где чехи соорудили мощные оборонительные укрепления. Теперь страна осталась фактически беззащитной… Немецкие войска получили право войти в Судетскую область, которая отныне стала именоваться Судетенландом. Плебисцит