– Не угодно ли, ваша светлость? – прозвучал прямо у Джека над головой голос Щелкунчика.

Джек с Рождественским Поросёнком ухватились друг за друга, перепугавшись, что с них сейчас сдёрнут бархатный плед.

– Нет, благодарю вас, мне холодно не бывает, – ответил женский голос.

Гондолы ещё немного поскрипели, ещё несколько раз прозвучало «осторожненько, ваше преосвященство», а потом откуда-то – Джек рассудил, что с первой гондолы, – долетел голос одного из регулировщиков:

– Ваше светлость, ваша честь, ваше высокопреосвященство, благородные дамы и господа, милости просим в Город Разлучённых! Просьба по ходу нашего короткого путешествия оставаться на своих местах, а потом мы пригласим вас в ваши новые дома.

– Нужно придумать, как выпрыгнуть из лодки, когда мы окажемся подальше от ворот, – прошептал Рождественский Поросёнок, тыкаясь пятачком Джеку в щёку, – гондола уже плыла.

– Может, выпрыгнем, когда все отвернутся? – прошептал Джек.

– А вещь, которая сидит в нашей гондоле? Она наверняка поднимет шум.

– От неё почему-то очень жарко, – прошептал Джек.

– Угу, – согласился Поросёнок. – Прямо будто здесь раскалённые угли. Странно, что лодка не заго…

Тут, без всякого предупреждения, с них сдёрнули плед. В первый, самый страшный, миг Джек вообще ничего не видел, потому что гондола была залита ослепительным золотым светом. Как будто за спинами у них садилось солнце.

– Я не раскалённый уголь, – произнёс всё тот же женский голос, он раздавался из самой середины сгустка света. Свет был таким ярким, что Джеку пришлось прикрыть глаза, при этом вещь он видел даже сквозь веки. – Я – Счастье.

– Счастье? – повторил Джек.

– Да, – подтвердила Счастье, – а теперь садитесь и полюбуйтесь видами. Какой изумительный город!

– Не можем мы сесть, – прошептал Джек, снова попытался взглянуть на Счастье, и глаза у него опять заслезились. – Мы… нам тут не место.

– Я так и поняла, – ответила Счастье, – но, пока вы со мной рядом, вас никто не заметит, мой свет слишком ярок. Так что садитесь, и давайте вместе наслаждаться поездкой!

Джек с Рождественским Поросёнком устроились на скамье напротив Счастья. После долгого блуждания по заснеженной равнине было так приятно ощутить исходящее от неё тепло, а если не смотреть на неё прямо, то в её свете можно было прекрасно рассматривать всё вокруг.

Ничего подобного Городу Разлучённых они в Стране Потерь ещё не видели. Вода плескалась возле самых ступеней, которые вели к виллам по обе стороны канала. Сгущались сумерки, над головами у них загорелись серебряные рождественские гирлянды. Издалека доносились голоса – хор пел рождественские песни. Над Городом Разлучённых было очень много дыр-находок, куда больше, чем над Пустошью Неприкаянных, и Джек этому страшно обрадовался. Когда они отыщут Пока, им несложно будет вернуться в Страну Живых.

Гондолы прошли под каменным мостом, по которому катились пухлые серебряные карманные часы – они отражались в воде, и казалось, будто туда упала луна. Блестящее изумрудное ожерелье помахало новоприбывшим застёжкой из окна верхнего этажа, в дверном проёме блеснул золотой соверен. Джек вытянул шею и непрерывно оглядывался, однако нигде не видел старых игрушек и уж тем более Пока. Впрочем, тут были разные другие вещи, почти такие же странные и великолепные, как и Счастье.

– Кто это такие? – спросил Джек у Рождественского Поросёнка, когда мимо них прошла другая гондола, направлявшаяся в противоположную сторону.

На ней лежал свёрнутый лист бумаги, исписанный какими-то цифрами, и стоял золотой трон. Две эти странные вещи негромко переговаривались.

– Лист бумаги – это утраченное Состояние, – пояснила, поглядев на ту гондолу, Счастье. – Какой-то богатый человек Наверху потерял все свои деньги. Состояние беседует с утраченным Царством. Давным-давно некий правитель из Страны Живых лишился трона.

Глаза Джека постепенно привыкли к сиянию Счастья, и он обнаружил, что, если смотреть на неё искоса, можно сквозь лучи света разглядеть силуэт улыбчивой женщины.

– А как вас потеряли? – робко поинтересовался он.

– По недомыслию, – вздохнула Счастье. – Моя хозяйка – актриса. Она талантлива и обворожительна, очень любит свою работу, а вот к людям, которые для неё важны, относится не так бережно, как следовало бы. Природный дар когда-то помог ей обрести друзей и добиться успеха, но по причине лени и эгоизма она их лишилась, а теперь, увы, потеряла и меня.

– Как же ей вас вернуть? – спросил Рождественский Поросёнок.

– Это дело нелёгкое, – посетовала Счастье, – потому что она ищет меня не там, где надо, а поскольку признаваться в своих ошибках хозяйка не привыкла, боюсь, долго мне жить в Городе Разлучённых… Может, я тут и навсегда. А расскажете, что вы-то тут делаете? Или это секрет?

– Секрет, – подтвердил Рождественский Поросёнок, не дав Джеку и рта раскрыть.

– Я так и думала. В таком случае, – Счастье заговорила совсем тихо, – вам, наверное, стоит сойти вот здесь. Мы вроде как останавливаемся, но я постараюсь сиять поярче, чтобы вас не заметили.

Джек с Рождественским Поросёнком огляделись. Счастье была права: гондолы явно замедляли ход.

– Идём, – шепнул Джек Рождественскому Поросёнку, стиснув зубы при мысли, что придётся плюхнуться в ледяную воду. – Прыгаем за борт.

– Удачи! – напутствовала их Счастье.

Джек с Рождественским Поросёнком осторожно перелезли через борт, соскользнули в страшно холодную воду и отцепились от лодки – она поплыла дальше, а Счастье засияла ярче прежнего, чтобы их никто не увидел.

Весь дрожа, Джек всё-таки сумел доплыть до ступенек, по которым можно было выбраться на берег. Оглянулся – и увидел, что над водой торчит один лишь пятачок Рождественского Поросёнка. Поросёнок тонул.