Подняв голову, она встретила взгляд ярко-зелёных глаз, полный сочувствия.

А позади говорившей она увидела высокого мужчину в очках, со спутанными чёрными волосами, и тут же поняла, что перед ней Лили и Джеймс Поттеры, о которых её братья говорили, что они очень умны, храбры и влюблены друг в друга.

Она не ответила, и Лили заговорила снова:

— Вы же беременны, верно? Это же не один из тех ужасно неловких случаев, когда я спрашиваю женщину, беременна ли она, и оказывается, что нет?

Джеймс хихикнул, и Лили пихнула его локтем.

А Молли подумала, насколько же эти двое молоды и не готовы к войне, и к детям.

Но потому она увидела, как нежно он взял жену за руку, как она укоризненно посмотрела на него, одновременно смеясь и смущаясь, как они улыбались друг другу — и Молли могла с тем же успехом быть за триста километров от них, они были настолько влюблены и плевать на войну.

— В марте, — наконец ответила она, и обеспокоенное выражение на лице Лили исчезло — всё-таки она не ошиблась.

Затем Молли опустила взгляд и улыбнулась:

— А у вас?

— В августе, — ответила она, сияя той особенной улыбкой, которая есть только у женщины, создающей жизнь. Рука Лили скользнула по животу в инстинктивном жесте беременной.

— Ну, значит, наши дети вместе пойдут в Хогвартс, — сказала Молли.

— Может, они станут лучшими друзьями, — улыбнулась Лили.

И на мгновение Молли стало немного легче, настолько обнадёживающе было говорить о будущем вот так, как будто дети будут расти в счастливом и безопасном мире, где чистота крови не важна и каждый может быть, кем захочет.

— Поттер и Уизли, — проговорил Джеймс, мечтательно глядя в небо, а потом посмотрел на них и улыбнулся. — Ну держись, Хогвартс!

Она больше никогда их не видела.

Когда она прочла о них в “Ежедневном пророке”, у неё затряслись руки. Она плакала и плакала, думая о том, как умны, как молоды, как влюблены они были.

Она не забыла их, но со временем воспоминание потускнело — воспоминание о молодой паре, которая в один из худших дней её жизни дала ей надежду на будущее, в то время, когда слово “будущее” казалось запретным.

И всё случилось не совсем так, как они предполагали, но всё случилось

Потому что в сентябре 1991 Рон написал письмо домой, о том, как он подружился с Гарри Поттером, как они вместе налопались конфет в Хогвартс — экспрессе, потому что Гарри классный и не жадный, и дружить с ним — это что-то естественное.

И Молли вспомнила о том, как Лили гладила свой живот, и в её зелёных глазах светилась надежда, и о том, как Джеймс улыбался, и о том, что он сказал в тот день:

— Поттер и Уизли. Ну держись, Хогвартс!

И она улыбнулась.

* * *

— А вот и Гарри! — обрадовалась Молли.

— Здравствуйте, миссис Уизли, — поприветствовал женщину Поттер. — Привет, Т/И.

— Привет, — улыбнулась в ответ девушка.

— Я пытался поговорить с Кингсли, — сказал Гарри, обращаясь к Т/И, — но он намекнул, что мне в это дело влезать не стоит, и Дэвисы всё равно добьются своего. Мне жаль, Т/И, но я ничего не могу сделать.

— Зачем ты ходил к Кингсли? — спросила Молли. — Что случилось? Т/И, у тебя какие-то проблемы?

Гарри извиняющись посмотрел на Т/И.

— Всё нормально, миссис Уизли. У меня просто небольшие проблемы на работе.

— Ничего себе “небольшие”! — в дом вошёл Билл, за ним следом Чарли.

— Небольшие, — процедила девушка, глядя на старшего из детей Уизли.

Т/И не хотела пугать миссис Уизли, поэтому не стала ей ничего рассказывать о судебном разбирательстве.

— Мам, приготовишь мой любимый пирог? — спросил Чарли.

— Конечно, сынок. Только у меня нет всех ингредиентов, но я сейчас же пойду в магазин, — замаячила Молли и покинула дом.

Т/И благодарно улыбнулась Чарли.

— Я знаком с Роджером, — сказал Билл, — и он нормальный человек. Со своими заморочками, конечно, но нормальный. Не понимаю, почему он так взъелся на тебя.

— Потому, что моя фамилия — Малфой, а он недолюбливает Драко.

— Многие его недолюбливают, но это же не повод ломать тебе жизнь, — протянул Чарли.

— Гарри, ты поговорил с Кингсли? — спросил Билл.

— Да, — ответил Поттер. — Он не поможет.

— Жаль. Тогда я попробую поговорить напрямую с Дэвисом. Возможно, он заберёт заявление.

— Спасибо, Билл, — сказала Т/И.

Билл — спасительная гавань. Для Флёр, для своих детей, для матери, для братьев и даже для Т/И. Он высокий, умный и сильный. Он успокаивает, он решает, взваливает проблемы на свои широкие плечи, как настоящий муж, отец, старший брат, сын и друг.

— Спасибо всем вам. Не знаю, что я без вас делала бы.

Глава 25

Гарри семнадцать, и он празднует свой день рождения, а сам старается не думать о том, что возможно больше не отпразднует его никогда.

Гарри восемнадцать, и он не может поверить, что он — действительно мальчик, который выжил. Поэтому он явился на приём, который Министерство устраивало в его честь только чтобы показать уважение министру, и ушёл сразу же, как только это можно было сделать, не нарушая приличий. Конечно же, он пригласил семью Уизли, Т/И и Андромеду с Тедди, чтобы отпраздновать день рождения в тихом семейном кругу.

Гарри девятнадцать, и он поверить не может, что теперь он не один (нет, Джинни была с ним всегда, после окончания войны они были практически неразлучны, но вот она, его Джинни, которая будит его рано утром, бросается в него подарками и устраивает самую настоящую гулянку в его честь).

Гарри двадцать один. Ему от этого не по себе, потому что именно столько лет было его отцу, когда он погиб. В этом году он наотрез отказывается праздновать и всю ночь проводит на работе.

Гарри двадцать два, и в ночь перед днём рождения он практически не спит, потому что его беременная жена захотела попробовать магловские батончики из хлопьев, так что ему пришлось посреди ночи вставать и идти в круглосуточный супермаркет.

Когда он вернулся, Джинни уже крепко спала, уткнувшись носом в его подушку, и он тихонько лёг рядом с ней.

Гарри двадцать четыре, и во время празднования директор Макгонагалл предлагает ему подумать о карьере преподавателя защиты от тёмных искусств, если ему надоест аврорат.

Гарри двадцать пять, и его снова будят дети. Он уже смирился, что с такой большой семьёй ему не удастся тихо отпраздновать свой день рождения, но это