—Мечтать не вредно, старик,— хохочет Майор.

—Ты кого это стариком назвал, трухля,— скрещивает возмущённо руки на груди Михалыч,— Я моложе тебя выгляжу.

—А бурчишь как старый пень,— продолжает того подначивать Майор.

—Хочу и бурчу,— вскидывает подбородок его собеседник,— Мне по возрасту положено.

—А говорил, что молодой,— подмечаю я несостыковку в словах Михалыча.

После чего мы уже втроём смеёмся.

Хорошо, с организацией армии покончено. Значит, можно переходить к следующему пункту.

* * *

—Давно не виделись, Тохич,— войдя в кузницу, я приветствую парня.

У того как раз был, похоже, перерыв.

Заметив меня, он радостно улыбается, вскочив со своего места, где как раз наводил финальный блеск на очередной комплект чешуек для ламеллярного доспеха.

—Лорд Шурик, давно вы внаше унылое царство не заходили!— смеётся бывший гопник.

—Так уж иунылое?— окидываю я взором сразу тройку кузнецов, что работают в подчинении Тохича.

—А, эти инвалиды, как мухи сонные, честное слово,— машет он рукой,— Скучные, что хоть вешайся.

—СБотаном повеселее было?— интересуюсь у него.

—СБотаном всегда веселее,— признаётся Тохич,— Ходячий тебе исторический опус. С таким ещё попробуй заскучай. Моргнуть не успеешь, а онуже про сталепрокат тебе задвигает и как хорошо в какую-то там пятилетку подняли тяжёлую промышленность.

—Ну, почему-то я неудивлён,— смеюсь уже я,— В тебе он нашёл достойного слушателя.

—Вот только он теперь на ферме больше время проводит,— вздыхает Тохич,— «целину поднимает». А жаль, вечно он подбрасывал что-нибудь новенькое.

—Насчёт новенького, могу я тебе подсобить,— смеюсь,— я изВавилона вернулся с подарками.

—Заделались Дедом Морозом?— улыбается кузнец.

—Конечно, дай мне минуту, сбрею бородку уМихалыча и себе приклею,— говорю я, передавая сумку со схемами Тохичу,— СНовым годом.

—Надеюсь, я был в списке хороших ребят. А тоуголь мне уже складывать некуда,— взволнованно берёт тот в руки сумку, после чего шустро изымает её содержимое,— Ого?

—Не ожидал?— смеюсь я.

—Это слабо сказано,— кивает Тохич,— Это Вавилон продаёт?

—Именно. Скупил по дешёвке для расширения нашего ассортимента,— говорю я.

Тохич разрывает один из свитков пополам, «поглощая» технологию производства какого-то сельскохозяйстванного инструмента. Кажется, мотыги.

—Хм, и немудрено, почему так,— задумчиво пожёвывает парень губу,— Похоже, большую часть из них мы несможем произвести.

Я удивленно смотрю на кузнеца.

—И отчего же?

—Потому что для их производства нужен чугун, вздыхает Тохич.

Я жеозадаченно хмурю брови. Неужели именно поэтому рецепты были такими дешёвыми и мне их рискнули продать? Фиаско? Или, всё-таки нет?

* * *

Посланник перевёл дух, понимая, что каждый новый шаг даётся ему с трудом. Его дорогая шёлковая туника на спине промокла от пота. И вовсе не отжары. Никогда он невозвращался в родной Краснодар с настолько тяжёлым сердцем.

Здесь ждал его уютный дом, три ласковых и верных рабыни, слуги и комфорт. Но доэтого надо было передать послание с новостями Лорду Краснодара.

А новости не радовали.

Полис Краснодар стоял в самой глубине массивного болота.

Несмотря на точто самой территории под какие-то посадки было катастрофически мало, но местные игроки никогда не голодали.

Ведь вместо привычных огородных культур, здесь в изобилии росла местная болотная ягода, которой так никто и неудосужился придумать название. Она встречалась в разных местах. В низинах, по берегам рек… Но вКраснодарских болотах её было в изобилии.

Её кусты привлекали к себе и местную фауну, лосей енотов и выдр, на которых охотились жители поселения. Так что краснодарцы вполне могли обеспечить себе пропитание.

Поэтому немудрено, когда в какой-то момент жители Краснодара додумались до создания ягодной браги. Дешёвого, а, главное, простого в производстве и быстрого по брожению алкоголя.

Краснодарская брага стала главным объектом экспорта для полиса, скрытого в глубине болот.

Вавилон, Москва, Милан и другие фракции скупали в основном Краснодарскую брагу, так как на фоне собственных напитков она выгодно отличалась изначально более качественными материалами, сахаристостью и высоким градусом.

Несмотря на точто из-за странного и очень стойкого болотного привкуса местных ягод, брага была той ещё дрянью и нешла ни вкакое сравнение с ягодными настойками старого мира, разбирали её влёт.

Множество рабов дни и ночи ползали на карачках среди болотных кочек, собирая ягоды. Они умирали десятками от укусов змей или от истощения. Краснодар покупал новых, ведь их стоимость окупалась в сотни раз.

В огромных деревянных бочках зрела брага.

Местные жители ели рыбу изКиото, римский сыр и московских перепелов, сами производя и поставляя только алкоголь.

И тем большим шоком для торговцев изКраснодара оказалось появление товаров Спарты на рынке Вавилона.

За первый день они так и несмогли продать ни единого кувшина с брагой. Просто, пуф, и самый ходовой товар оказался никому не нужным.

А всё из-за безумного ажиотажа, вызванного системным сидром.

«Мэнфи’с» порвал рынок, как Тузик грелку.

СКраснодарскими купцами разорвали договоры крупнейшие городские таверны. Их брагу перестали закупать в домах чиновников и даже во дворце!

Торговцы изКраснодара, осознав причину почти пустого по прибыли дня, сразу забили в тревожный гонг.

Моментально привлекая местных воротил, а также используя свои связи, чтобы хоть отчасти свести разразившуюся торговую войну к ничьей.

Но безуспешно.

Не успели Краснодарцы понять, что случилось, как одно из ихпредставительств взяли штурмом. Товар был конфискован, готовые к отправке рабы потеряны. Хуже всего, что попавшие под арест наёмники «запели» по полной, выдав заказчика.

На фракцию Краснодара наложили санкции, а торговля вВавилоне стала куда как затруднительнее.

А самое главное, менее выгодной!

С этими вестями посланник и вернулся вКраснодар.

Сопровождаемый солдатами, он приблизился к выстроенному на каменных сваях дворцу.

Как никак, а местность диктовала свои условия застройки.

Проходя один зал за другим, он вошёл в главную приёмную, внутреннее убранство которой было оформлено в восточном стиле.

Этакий турецкий зал. С мягкими подушками, большими и тяжёлыми диванами, служанками, одетыми в полупрозрачные одежды и держащими в руках опахала.