Шрифт:
Закладка:
Так как домашнее хозяйство, лишенное рабочих рук, гибло и разваливалось. Все было очень непросто… Пришлось в ущерб делу, нам уволить из армии наиболее старых казаков для реализации урожая. Не сделать этого было нельзя, потому что в этом случае всему Дону грозила бы голодная смерть.
А потом, как оно, впрочем, и водится (госпожа Удача сильных и смелых людей любит и одна не ходит), снова пошла длинная белая полоса. В конце июня и начале июля центр боевых действий перенесся на противоположные концы Области -- север и юг.
В течение второй половины июня красные, проверяя свою отвагу, повели настойчивые атаки на юге Области на Кагальницко-Егорлыцкий участок, при этом проявляя недюжинную храбрость - но она была насквозь дурацкая . Естественно, реальной пользы от этого не было никакой. Но внушало... Под яркими красными знаменами на Дон надвигалась целая орда. Смерть в сером, тысячи бойцов, влекомое барабанами полчище со штыками на винтовках. Наивысшего напряжения жестокие бои на данном направлении достигли 28-го июня, когда Кагальницкой и Мечетинской станицам грозило окружение. А никакого плена в этой войне быть не может!
Комиссары и их жестокие воины жаждали крови, они мечтали о славе, хотели рассказывать своим внукам, и писать хвастливые мемуары о том, какую роль они сыграли в уничтожении Донской армии. Но казаки сомкнули ряды, образовав непреодолимый барьер, на который красноармейцы накатывались, как волны на скалы, разбивались и отступали назад.
Как разгорающийся лесной пожар, сражение охватило несколько километров полей, из одного места приходили хорошие новости, а из другого ужасные, а смысла не было ни в тех, ни в других.
Казавшееся близким поражение внезапно обернулось чередой ослепительных побед и ошеломляющих контратак. "Товарищи" настолько падали духом и утратили мужество, что часто бросали принадлежавшие им оружие и дезертировали, не обращая внимания на приказы комиссаров, словно побитые измученные собаки. Дружной контратакой донские и отдыхающие там добровольческие части нарушили планы большевиков, набросились на них, как волки на овечье стадо, и далеко отбросили красных от этих станиц. После этого Добровольческая армия направилась на юг к станице Тихорецкой, куда успешно вышла к 1 июля.
Почти одновременно Батайский отряд донцов нанес противнику короткий удар в районе станции Злодейской на линии железной дороги Ростов--Торговая. Боясь за свой тыл, ввиду угрозы ему Добровольческой армией, красные 8-го июля начали спешный отход от Батайска на юг, преследуемые донскими частями и к 13 июля остатки разгромленного и унасекомленного противника были выброшены нами за пределы Области.
Это был нокаут. Этой операцией был освобожден от большевиков юг Области, то есть части Ростовского и Черкасского округов, отпала угроза Новочеркасску с юга и, вместе с тем, донское командование могло, за счет этого района, усилить другие направления, а с прибывающими подкреплениями перейти к более решительным действиям.
Одновременно, вместе с атакой на Кагальницко-Егорлыцкий участок наш противник, продолжая сеять смерть своим " корпусом вторжения", предпринял очередное огромное наступление на широком фронте на севере и северо-востоке Области, в Хоперском и Усть-Медведицком округах, в расчете еще раз попытать счастье и сыграть на неустойчивости станичников этих районов. И, надо признать, что большевистские главковерхи были отчасти правы, особенно в отношении Усть-Медведицкого округа. Этот округ упорно предпочитал выжидать, в то время, когда в других округах реками лилась казачья кровь для защиты родного края.
Видную роль в истории освободительного движения этого округа сыграл донской казак -- большевик, Войсковой старшина (подполковник, но война уже наплодила уйму подполковников) Миронов, создатель знаменитой Второй Конной Армии, сумевший совратить местных казаков и посеять раздор в дружной казачьей семье.
В благодарность за это, после победы красных на юге, он был сразу же ими расстрелян за ненадобностью. Все казаки вспоминают имя Миронова с омерзением, как синоним подлеца и предателя, продавшего за коврижки все, что только можно было продать. Скоро в его постель даже свиньи не лягут и весь народ будет плевать на его останки.
В результате, когда красногвардейцы, занимавшие железную дорогу Поворино -- Царицын, 28-го июня относительно небольшими силами повели наступление от станции Серебряково на Усть-Медведицу, неустойчивые казачьи партизанские отряды, не оказав врагу должного сопротивления, откатились на правый берег Дона, а часть казаков даже перешла на сторону победителя - изменника Миронова.
Сейчас каждый смекнув, что к чему, становился на ту сторону, с которой был крепко связан. Но, не родственной кровью, не речью единой - сходной думкой, сердечной склонностью. Склонность же эта зависела от жгучего желания грабить и убивать тех, кто слабее тебя. Грянула буря - вся нечисть всплыла! Словно навоз в половодье!
Наглец Миронов ( эта помесь Каина и Иуды-предателя) пока с презрением насмехался над беспомощностью белоказаков. Укорота ему не дали. Местные же казаки распластались ковриком под большевистский сапог мгновенно, самозабвенно и так безусловно, что аж сами красные вздрогнули, на некое время заподозрив неладное. Впрочем, выбор у местных на северо-востоке был невелик, или идти в большевики, или же, ограбленными до нитки, спиваться в нищете.
Стало ясно, что войска Усть-Медведицкого округа неспособны даже защищать свои родные очаги. Тогда было решено, для восстановления положения в этом округе, прибегнуть к помощи войск из другого района. В Усть-Медведицкий округ был направлен победоносный отряд храброго генерала Фицхелаурова (4 пеших и 2 конных полка при 10 орудиях), имеющий большой опыт сражений и снятый с Чирского района. Поражений эти ребята не знали.
Посылку в указанный округ войск прославленного победами генерала Фицхелаурова следует объяснить не только твердой уверенностью Донского командования, что именно эти части, будучи достаточно втянуты в борьбу, успешно выполнят тяжелую задачу и не перейдут на сторону Миронова, но еще и тем, что генералы Фицхелауров к Мамонтов, оба очень популярные среди казаков, оба ими любимые, оба лично храбрые, прекрасно разбиравшиеся в казачьей психологии -- не ладили друг с другом.
Став под Царицыном соседями, они продолжали враждовать, что крайне вредно отражалось на деле. То и дело приходилось на ходу улаживать между ними споры, буквально стукая спорщиков башками, когда эти распри угрожали затормозить общий ход наступления.
Надо было во что то бы то ни стало разъединить этих спорщиков и надо было, в силу требований текущей обстановки, за счет войск генерала Фицхелаурова усилить группу генерала Мамонтова, отличного полководца, заставившим северян
