Шрифт:
Закладка:
— Я повторю. Его Великолепие, Мехмед Пятый будет крайне недоволен, бей-эфенди.
Тот оскалился в злой усмешке, вернув взгляд на Ратибора.
— И это его право. Но даже если Его Великолепие примется кидаться своими любимыми фарфоровыми чашками, меня это не остановит. Можешь так ему и передать, агасы.
Не слишком уважительное отношение к своему правителю. Что самое интересное — янычар даже не попытался огрызнуться, хотя у самого лицо аж посерело от ярости.
Сандал уже кружил в воздухе, а я сделал шаг и начал говорить, опередив князя.
— Будет недоволен не только ваш султан. Род Рюриковичей и род Афеевых непременно выдвинут претензии.
Смертный глянул на меня с явным раздражением, но почти сразу нахмурился.
— Рюриковичи могут быть недовольны чем угодно, сидя в своём грязном Петербурге. Афеев… Это тот, что недавно отхватил себе север Китая? Как он связан с моей местью? С чего ему об этом даже задумываться?
Подготовка у него хромала. Настолько спешил на бой, что даже не поинтересовался личным составом посольства.
— Перед тобой глава рода Афеевых. У которого имеется союзный договор с родом Оболенских. Нападёшь и мы перебьём вас всех. А потом твоя фамилия лишится всего, что имеет.
Говоря, я надавил аурой и задействовал Глас. Заодно подсветил ядра энергетического каркаса, которые демонстрировали, что по уровню силы, я не уступаю Ратибору.
Гифер сразу понял, что к чему и выступив вперёд, тоже ударил аурой. Жёсткой, колючей, продирающейся даже через мою защиту. Родная оболочка вкупе с полноценной «искрой» обеспечивали неплохой результат.
Его ядра, по понятным причинам рассмотреть было невозможно — как казалось всем смертным, из-за мощной защиты. На самом же деле — ввиду их отсутствия. Но выплеснувшаяся наружу сила, говорила сама за себя.
Оттенки разума врагов немедленно продемонстрировали сомнение. Сражаться против князя отрядом, в котором один Одарённый почти дотягивал до его уровня, а ещё трое пусть и отставали, но не слишком критично — это почти гарантированный успех. Тем более, с ними было восемь Великих Мастеров, которые тоже на многое способны. Но вот столкнуться сразу с тремя мощными противниками, один из которых каким-то чудом опрокинул на лопатки империю Цин — это уже битва, что пахла разгромом и смертью.
Те из них, кто был поумнее, наверняка прикинули, что в случае их поражения, возмездие наверняка ударит и по роду. Могу поспорить, сейчас перед нами были лучшие его воины. Если они сейчас погибнут, защищать всех остальных будет некому.
Их лидер колебался, не зная, что предпринять. А рядом со мной внезапно оказалась фигурка Найхвы, надевшей в поездку светлый брючный костюм. Остановившись, с интересом обвела взглядом османов.
— Можно мне поучаствовать? Пожалуйста…
Я с лёгким удивлением покосился на деву, а та всплеснула руками и чуть капризным тоном продолжила.
— Что ты так смотришь? Всегда вы сами всех убиваете. Я тоже хочу чем-то заняться. Могу вовсе смыть этот город наводнением. Или под землю загнать. Я вообще-то тоже сильная!
Вы посмотрите — даже ножкой притопнула. Да так, что земля под нашими ногами чуть дрогнула. Когда тонны грунтовых вод разом приходят в движение — это вовсе не шутки.
Заодно и силой плеснула. К счастью, прошедшей через установленный мной маскировочный контур и преобразованной. Но уровень мощи богини, пусть и с такой маленькой «искрой», по впечатлению от выброса, вполне тянул на Великого Мастера. Оценить же более детально, было нельзя — не позволял выставленный защитный контур.
Теперь и в глазах их лидера появилось явственное сомнение. Я же глянул на Найхву и счёл необходимым предупредить.
— Осторожнее. Стамбул топить пока рано.
Оболенский скептически хмыкнул, а у командира янычар по-моему, начался нервный тик левого глаза. Или это Сандал на него под таким углом посмотрел.
— Тогда я хочу вызвать тебя на дуэль! Согласен ты биться со мной, Ратибор?
Князь, которому наконец представилась возможность заговорить, закрутил правый ус и чуть склонив голову набок, внимательно посмотрел на оппонента.
— Так я же тебя убью. И как тогда смотреть в глаза твоей сестре?
Лицо османа исказилось гневом — на момент мне показалось, что он сейчас бросится вперёд. Но нет — сдержался.
— Я не уйду отсюда, пока не утолю свою жажду мести!
Оболенский задумчиво покрутил правый ус и прищурился.
— Тогда предлагаю биться на кулаках.
Турок уставился на него с абсолютным непониманием.
— На кулаках? Сколько ты сегодня уже выпил?
Князь, против моего ожидания, даже не возмутился.
— Достаточно, чтобы иметь возможность переносить тягости этого бренного мира и нести ношу жизни. Кулачный бой — древнее искусство. Или не обучен ты ему? Только мечом махать и умеешь?
Потемневший лицом осман, скрежетнул зубами.
— Каждый из рода Чаглар способен разить врага чем угодно. Но какой смысл биться на кулаках, когда у нас есть мечи?
Ратибор с сокрушённым видом покачал головой.
— Это же очевидно. Мы будем драться до момента, когда один из нас окажется сбит с ног. Таким будет условие победы. Силу разрешено использовать только для накачки тела. Бой без кольчуг и защитных артефактов.
Одарённый, что примчался сюда убивать князя, по-моему, чуть растерялся.
— А в чём смысл? Мы же оба останемся живы.
Стоящий справа от меня патриций, тяжело вздохнул.
— Нет в тебе изобретательности, друг мой. Победишь ты — я не стану звать твою сестру на встречу в Стамбуле. А если верх одержу я, ты наконец оставишь в покое свою сестру и не будешь нам мешать.
Его противник разъярённо фыркнул.
— Чтобы я позволил своей сестре и дальше заниматься развратом? Никогда! Род Чаглар не допустит позора!
Трёхсотлетний смертный хитро улыбнулся.
— А что, если я прилетел, чтобы сделать ей предложение руки и сердца?
Странно. В первый раз я подумал, что это чистая импровизация. Теперь же, всё казалось заранее выбранной стратегией. Только вот, Оболенский совсем недавно уже делал предложение. Как он станет выпутываться, когда кандидаток окажется двое?
Неожиданно для себя, я понял, что не интересовался, как тут обстоят дела с количеством потенциальных жён. Как-то не до того было. Если общественные устои допускают наличие сразу нескольких, то у патриция имелись неплохие шансы выкрутиться. Правда, боюсь к моменту возвращения, невест может набраться на целый отряд. И как он станет разбираться с этим дальше, я решительно не понимал.
Его оппонент, несколько секунд молча и изумлённо пялился на князя. Потом зачем-то посмотрел в сторону командира столичного гарнизона, который тоже выглядел изрядно удивлённым. Вернул внимание на Ратибора.
— Но… Замуж? За тебя? Ты… Ты желаешь породниться с Чаглар?
Князь пожал плечами.
— А ты видишь какие-то препятствия на пути у чистой искренней любви?
Осман хмыкнул и на момент отвёл взгляд в сторону. С лёгким смущением заметил.
— Не забывай, что мы говорим о моей сестре.
Оболенский шумно фыркнул.
— И о чувствах, что меж нами пылают, Так что скажешь? Будем биться на кулаках?
Сейчас мне было даже немного жаль этого Чаглара. Пусть оттенки его сознания почти не просматривались, но и так было понятно, что тот в состоянии полного смятения. И его можно было понять — родство с Оболенским, это вариант, который надолго избавит от любых претензий со стороны других родов. Само собой, не полностью — всегда найдётся кто-то ещё сильнее. Но даже если перед нами лучшие воины турецкого рода, то стоит добавить самого Ратибора с его сыном и получалась сила, которой очень сложно противостоять.
— Так если ты на Нурай жениться хочешь, то к чему вообще поединок? Я шёл смыть кровью нанесённое оскорбление. А раз речь о свадьбе, то выходит и никакого позора на нас не пало.
Один из его соратников, который с момента, как речь зашла об узах брака, нервно кусал губы, придвинулся ближе и тихо напомнил.
— Оболенский бежал после связи с вашей сестрой, господин. И не появлялся в Стамбуле годами. Разве это не…
Тот гневно глянул на него и махнул рукой.
— Уймись! Иногда благородному мужу нужно время, чтобы принять верное решение и определиться. Главное, что
