Шрифт:
Закладка:
Эбоси, например, нередко оценивается западным зрителем как главная злодейка, поступки которой становятся причиной раздора. Это упрощенное видение не отвечает сложности замысла. Бывшая наложница императора (микадо), она смогла создать плавильню исключительно благодаря его финансовой помощи. Эти деньги позволили ей также выкупить женщин, которых привезли для того, чтобы превратить в проституток. Она освободила их, дала им работу и возможности, равные тем, которые есть у мужчин. Она единственная, кто занимается прокаженными[74]. Отверженных, которых называли буракуминами, в Японии обычно расценивали как изгоев. Эбоси ценят и уважают, люди в кузницах живут благополучно, у них есть все – крыша над головой, еда, работа и безопасность. В эпоху Муромати такие блага получить было непросто. Не менее поражает и то, что во главе этого стоит женщина. Она разрабатывает на тот момент новое для Японии оружие, совершенствуя «исибия» (дословно – «стрелы из огня и камня»). Чтобы производить металл, ей нужен уголь, а значит – деревья. И надо заметить, что в фильме не показано, будто она получает удовольствие от уничтожения леса. Эбоси должна оставаться твердой и мыслить стратегически, чтобы отразить атаки мононоке и сёгунов – соседей, желающих урвать куш в виде железа и оружия и отправляющих к ним своих самураев. Эбоси может показаться трусливой в момент, когда после нападения на караван стаи волков она бросает раненых, но ведь она пытается защитить и обезопасить остальных членов конвоя! В этом смысле не так важно, что охота на бога-оленя началась потому, что его голову пообещали императору. Ее манифестация жестокости и амбиции («Смотрите и запоминайте, будете рассказывать, как я убила бога») кажется нам скорее демонстрацией силы ради оправдания собственной позиции. Ей не нужно дожидаться конца истории, чтобы понять последствия своих действий. Она хорошо справлялась с управлением плавильнями; хотя деревня и разрушена, она собирается восстановить ее на тех же, только менее «капиталистических» началах. Потеря правой конечности, бесспорно, выглядит как кара: Эбоси больше не сможет взять в руки оружие. Можно ли считать это метафорой будущего пацифизма?
Герой Дзико-Бо кажется еще одним ключевым персонажем. Его легко принять за прекрасного манипулятора, который управляет другими, как пешками. Под наружностью дружелюбного монаха скрывается стратег, который обладает огромными возможностями, он связан с вертикалью власти и не ограничен в своих средствах. Несмотря на более или менее ясный намек во французской версии, в оригинале нет прямого указания на то, что он действует по указу императора. Его положение больше походит на положение наемника, который предоставляет свои услуги. Он возглавляет организацию соратников Сисо-Рен. Миссия Дзико-Бо – раздобыть для императора голову бога-оленя, который верит, что с ее помощью обретет бессмертие. Для этого он берет командование тремя группировками: стрелками из Сисо-Рен, которые обороняют плавильню от атакующих (лесных богов и самураев Асано Кобо), Каракаса-Рен и Дзибасири. Последние две организации напрямую подчинены императору, только одни прячутся под зонтиками, а другие – под шкурами мертвых зверей. Твердая решимость Дзико-Бо действовать может быть продиктована желанием получить вознаграждение и/или страхом не оправдать ожиданий императора. Даже если он не жертвует людьми в буквальном смысле слова, кажется, что он совершенно не осознает тяжести некоторых своих поступков. Для него цель оправдывает любые средства. Он осторожничает и не желает убивать бога своими руками, к тому же Дзико-Бо совсем не простофиля. Его реакция на то, чем все кончилось, доказывает, что он остается самим собой до самого конца, используя его собственное выражение «maita maita» (что близко французскому «о-ля-ля»).
Что касается Аситаки, то во французском переводе есть две неточности. Начнем с того, что он не принц эмиси (prince des Emishis)[75], наследник нашего вождя. Члены его клана, не говоря уже о ведунье, называют его «hiko», то есть «наследник нашего вождя», а не «мой принц», как во французском переводе. Другая ошибка, более существенная, касается Каи: несмотря на ее обращение к нему во французской версии, Аситака не ее старший брат. «Ani-sama» может действительно иметь такое значение, но не в этом случае. Здесь же речь идет о вежливом обращении к близкому старшему лицу мужского пола. В то же время достаточно явно показано, что Кая влюблена в Аситаку – на прощание она дарит ему свой кинжал, хотя его и запрещено провожать. Этот подарок он вручит Сан в конце фильма, намекая о своих чувствах к ней. Но даже до всех этих событий Аситака не показывает, что влюблен в Каю, – он защищает ее от татаригами, как защитил бы любого другого односельчанина. Что поражает в характере Аситаки, так это его спокойствие и мудрость. Он пускает свою стрелу в татаригами, потому что опасность неизбежна. Перед этим он пытается вразумить проклятого бога, не проявляя к нему враждебности, хотя сохранить самообладание в такой ситуации очень сложно. На протяжении всего фильма он демонстрирует послушание и готовность отражать удар во время любого испытания, следуя наставлению ведуньи – «смотреть незамутненным ненавистью взглядом». Много раз он чуть ли не теряет самообладание, но всему виной проклятье, которое «поселилось» в его руке. Оно также показывает его безумие при первом появлении лесного бога (который не вылечил Наго, объясняя это ненавистью и трансформацией в татаригами).
Сан находится на стыке двух миров, противостоящих друг другу. Волчица Моро считает ее своей дочерью, но другие боги леса (кабаны и обезьяны) по-прежнему видят в ней человека. В фильме она начинает задаваться вопросом, почему ее привлекает Аситака. Когда он оказался слишком слаб, чтобы есть, она пережевывала за него пищу и клала ему в рот – с точки зрения зверя это жест защиты, даже материнской опеки, но в культуре (особенно японской) у людей это весьма интимный жест, относящийся к области сексуального. С этого момента она чувствует себя в замешательстве – животные инстинкты смешиваются с человеческими переживаниями, и она не понимает, что с ней происходит и почему. В последних сценах Сан прямо говорит Аситаке, что любит его. Но их любовь невозможна, потому что она не может ни жить за пределами леса, ни простить людей за то, что они сделали. Он, изгнанный из своей деревни, решает обосноваться в плавильне, чтобы быть ближе к ней, иметь возможность ее навещать. Стоит отметить, что лесной бог, умирая, исцелил его от проклятия, равно как и от шрама от раны, которую Сан нанесла ему в кузне. Никаких шрамов не осталось и у прокаженных. Закончим замечанием, которое каждый может интерпретировать по-своему: по-японски «аситака» означает «завтра?» (вопросительный знак тут важен).
