— А с чего ты взяла, что меня интересует твоя девственность, как и ты сама? Ты так хорошо знаешь мои вкусы? Или, опять же, думаешь, что все мужчины одинаковы, особенно те, кто готов платить в противозаконных торгах бешеные бабки за чью-то невинность?

Тогда какого чёрта он продолжал меня здесь держать, а не выгонял на улицу? Или ему сегодня было так скучно, что он решил немного поразвлечься?

— Вы… вы всё равно мужчина, как ни крути. И будь я вам не интереса в данном плане, вы бы уже давно выставили меня за двери.

Сама не знаю, откуда набралась данной смелости (или наглости), гордо вскинув голову и ответив чуть менее дрожащим от волнения голосом.

— С этим сложно не согласиться. Не говоря уже о том факте, чьей дочерью ты являешься.

— И?.. Что это значит?

— То, что ты, видимо, забыла учесть, девочка. В этом доме, как и в пределах всего города, ставить кому-либо и какие-либо условия привык только я один. Впрочем, как и принимать дальнейшие решения по тому или иному поводу.

Разве что я опять ничего не поняла из его ответа. По крайней мере, он мне так и не сказал, что решил на счёт меня и помощи моей семье.

— Так это… да или… нет?

И снова ироничная усмешка вместо конкретного ответа, от которой меня пробрало вместе со взглядом пристальных глаз с такой же силой, как и от мужского голоса. Будто Стаффорд зондировал с их помощью мою сущность или проверял на прочность мою стойкость.

Кажется, до меня дошло только сейчас! То, что всё это время он не просто меня изучал, выискивал во мне какие-то триггеры или кнопки с поверхностными слабыми местами, но и по-своему игрался. Видимо, наблюдая за тем, до каких границ и как далеко я вообще рискну зайти.

— Ты так и не услышала, что я только что сказал? Здесь выдвигаю условия лишь я один!

Вот теперь я убедилась в том, что он издевался надо мной на все сто. И едва ли я изменю в данном раскладе вещей хоть что-то. Я снова оказалась в тупике, в который меня на этот раз завёл Стаффорд, наблюдая со своего места, как же я поведу себя дальше и что предприму для того, чтобы выбраться из этой идиотской ловушки.

— Х-хорошо! Я вас слушаю, мистер Стаффорд. Что вы хотите, чтобы я сделала?..

— Так уже намного лучше, Дейзи. — его улыбка стала более жёсткой и едва заметной, а взгляд… ощутимо потяжелел. Настолько ощутимо, что мне даже стало трудно дышать, а по коже в который раз прошёлся шоковой волной нервный озноб, добираясь буквально до мозга костей.

— Раздевайся. — он произнёс это не сразу, намеренно выдержав очередную убийственную паузу, а уже после… приложил меня данным приказом. Спокойным, ровным тоном, будто всего-то попросил меня куда-нибудь пройти и сделать что-нибудь банальное и простое, например, налить себе в стакан воды.

— Ч-что? — и, естественно, столь простое слово было воспринято мною не так, как я понимала его раньше.

Не удивительно, что мужчина устало выдохнул, грозясь продемонстрировать своё разочарование мною во всей красе.

— Давай уже определимся с тобой раз и навсегда, девочка. Я пошёл тебе навстречу, выслушав всю твою душещипательную историю о нелёгких буднях вашей разнесчастной семьи, пожертвовав на это личное внимание и время. Судя по твоим же словам, ты готова сделать для своей матери всё, что я только от тебя не потребую и даже собиралась раздвинуть передо мной ноги в качестве одной из небольших компенсаций. Так что же в слове «раздевайся» для тебя стало непонятным?

— Но вы… вы мне так ничего и не ответили…

— Ты опять не слышала, что я тебе до этого говорил? — он даже прищурился, продолжая добивать меня своими издёвками, словно пока ещё лёгкими пощёчинами. — Учти. Я не привык повторять свои требования по нескольку раз. Если кто-то не понял моих слов ни с первого, ни со второго раза…

— Вы испытываете к данному человеку ненавистное вами разочарование?

Одна из густых тёмных бровей Стаффорда изогнулась вверх, а губы сжались в неопределённой мимике.

— Именно, Дейзи. Так что, выбирать сейчас только тебе. Либо разворачиваться и уходить отсюда без чужой помощи, либо…

Меня невольно качнуло, то ли от сильного толчка сердца, то ли от пошатнувшегося под ногами пола. Но я каким-то чудом устояла и даже сделала пару неровных шагов к ближайшему ко мне ламповому столику, чтобы положить на него свою сумочку подрагивающей навесу рукой. А дальше…

Дальше всё ещё больше начало походить на какой-то бредовый и едва осмысливаемый сон. Я стала раздеваться. Естественно стараясь не смотреть в сторону хозяина дома, словно спасаясь от реальности и прессующей близости данного человека столь банальным образом. Как будто я не ощущала его взгляда и самого присутствия, способных довести любого храбреца до нервного срыва. Но в том-то и проблема. Мне нельзя было сейчас срываться. Я должна была пройти этот круг ада, во что бы то ни стало. До конца! До победного!

***

Кажется, большая часть совершённых мною действий так и не отложилась в моей памяти. И я не только не запоминала, что делала, но и практически ничего не чувствовала. Будто находилась в плотном коконе из горячего вакуума, который защищал моё сознание ложной анестезией. А может я действительно ничего такого не испытывала, поскольку заранее была готова к более худшим вариантам. А так… раздеться, пусть и без особого изящества…

— Догола, Дейзи.

Голос Стаффорда впервые за последние минуты вернул меня в реальность, словно хлёсткой пощёчиной. Хотя, до этого я старалась не смотреть в его сторону, как раз по этой же причине — в попытке абстрагироваться от его близости и всей ситуации в целом.

Но стоило ему подать лишь один свой голос и всё. Как шоковым разрядом по коже, позвоночнику и всем натянутым нервам. Я даже неосознанно вздрогнула, интуитивно скосив взгляд в его сторону и на какое-то время замерев в нижнем (ещё и самом сексуальном, какое только смогла у себя найти) чёрном белье в далеко не изящной позе.

— Согласись, я же должен увидеть, что ты собираешься мне предложить в качестве одной из возможных компенсаций. Или ты думаешь, я страдаю от недостатка женского внимания, что готов наброситься на любое дышащее и двигающееся существо, называющее себя девственницей?

В этот раз он вообще не улыбался, пусть в его словах и ощущалась ироничная издёвка. А его взгляд… Господи… У меня снова перехватило дыхание, будто переклинил клапан в районе диафрагмы, а сердце — через каждую бешеную серию ударов пропускало то по одному, то сразу по нескольку толчков.

Даже с расстояния в семь ярдов, я видела насколько глаза мужчины были наполнены сейчас пугающей темнотой (почти чернотой) бездонного омута его истинной сущности. Будто заглядываешь, пока ещё издалека, в равнодушную, но явно ненасытную бездну, которая в любую секунду могла притянуть тебя к себе и поглотить за считанные мгновения.

— Тебе известны мои требования, так что… повторяться я не намерен.