– Он всегда любил Флорес. И вообще, попытка – не пытка.

Здесь он был прав. Так как других проектов предложено не было, мы утвердили этот. Была создана комиссия – Сантьяго, Луис, Мария Роса и Летисия, – которая должна была как можно скорее переговорить с доном Альфонсо Вера. Больше тем для обсуждения не было, так что мы принесли из бара напитки, чтобы не расходиться просто так. Кто-то упомянул семью Эррера.

– Это семья нового доктора, – объяснил дон Луис. – Недавно приехали его жена и двое детей – очень симпатичные.

– Вряд ли они тут задержатся, – заметила Марта. – Они люди городские, не смогут приспособиться.

– А может, ты ошибаешься, – сказала Мария Роса. – Может, они влюбятся в наши места. Давайте выпьем за то, чтобы они остались. Нам нужна молодежь.

– За Эррера и за асфальт, – сказал Сантьяго, поднимая стакан. Все чокнулись и выпили.

3

Даже мой братец, к которому накрепко приклеилась гримаса страдания, типа «ну почему всё это должно было произойти именно со мной», был вынужден признать, что дом оказался неплох. Он не просто больше, чем тот, что был у нас в Буэнос-Айресе, тут еще и потрясающий сад. Мы всю жизнь жили в квартире, где, чтобы увидеть небо, нужно было по пояс высунуться из окна. Поэтому вся эта зелень стала для нас неожиданным подарком: тут шесть деревьев, настоящая лужайка и даже цветы. Папа рассказал нам, что это дом предыдущего врача, который переехал в город, и что мы снимаем его очень дешево.

– Ну еще бы, – сказал мой брат. – Больше никто не захотел бы тут жить.

Папа пропустил его комментарий мимо ушей. Он приготовил нам еще один сюрприз: купил у семьи по фамилии Россо, которая вот-вот собиралась уезжать из Флореса, четыре подержанных велосипеда. А еще папа сказал, что в его распоряжении старая машина в медпункте – она вообще-то для экстренных случаев, но почти никогда не используется.

– Тут все ездят на велосипедах, – объяснял папа, пока мы разбирали чемоданы. – Вы сами увидите. Можем прямо сегодня прокатиться к озеру, оно вам очень понравится.

Видно, что папа изо всех сил старается сделать так, чтобы нам тут понравилось. Я пытаюсь казаться довольной, но это непросто. Виды тут потрясающие, это да, но всё выглядит таким крохотным, таким жутко скучным…

– А как тут школа? – спросила я, чтобы проявить интерес.

– Можем туда тоже съездить, если хотите, – сказал папа. – Сейчас, понятное дело, каникулы, но директриса живет тут неподалеку, она уже пригласила нас заходить в любой момент. Начальная и средняя[2] стоят рядом, так что сможете ходить вместе.

– Великолепно… – сказал мой брат тоном, который уже начинал нас всех раздражать.

После обеда мы поехали на велосипедах к озеру. И тут оказалось, что поехать – это одно дело, а приехать – совсем другое. И не потому, что озеро так уж далеко, а потому, что каждые две минуты кто-нибудь останавливал нас, чтобы поприветствовать. Дело происходило так: ты залезаешь на велик, проезжаешь, скажем, метров пятьдесят и слышишь крик:

– Доктор Эррера!

Все останавливаются. Тот, кто кричал, подходит поближе и говорит с ликованием в голосе:

– Так к вам уже приехала семья! Вот радость-то!

Тут все слезают с великов, начинаются поцелуи и обмен комментариями на следующие увлекательные темы: долго ли мы ехали, очень ли мы утомились в дороге, как нас зовут, как нам нравится Флорес, удобно ли нам в новом доме, не нужно ли нам чего. Ответы наши не поражают разнообразием: долго, больше суток; да, немного подустали, конечно; Мара и Леонардо; тут очень красиво; нам очень удобно; нет-нет, спасибо, ничего не нужно. В конце концов я так ошалела от этих бесед, что сказала кому-то, что меня зовут Мама, а когда меня спросили, не устала ли я, ответила «нет, спасибо».

К озеру мы добрались почти без сил.

– Люди тут всегда такие… любезные? – спросила мама, усаживаясь в тени под деревом.

– Только поначалу, – утешил ее папа. – Пока не познакомитесь. А потом они будут просто здороваться. Тут всё по-другому, надо привыкнуть. В городе все ходят, не глядя по сторонам, не задумываясь, кто дышит тебе в ухо в автобусе. А тут все знают друг друга с рождения и поэтому останавливаются, здороваются, переживают друг за друга и друг другу помогают. Тут живут иначе.

– Как трогательно… – издевался Леонардо. – Они такие невероятно любезные, что небось даже с камнями на дороге здороваются. Идут такие: добрый день, сеньора Глыба! Какой чудесный денек, у вас даже серая веснушка вылезла. Да, сеньор Валун, сегодня слегка поддувает, но вряд ли вас унесет ветром. Вы что-то сегодня как каменная, сеньора Глыба, может быть, вам заняться йогой? А как поживают ваши малыши-голыши?

Приятно было немного посмеяться. Потом Лео решил прогуляться один, он сказал, что пойдет поищет место, где никто не будет с ним здороваться. Я села на берегу озера и сняла босоножки. Вода была ледяная, но через пару минут я перестала чувствовать холод, как будто мне сделали анестезию. Приятно было ощущать контраст между разгоряченным телом и замерзшими ступнями. Я стала кидать в воду камешки. Сзади доносились голоса – родители сидели под деревом и разговаривали.

– Он просто в бешенстве, – говорил папа.

– Это пройдет, – говорила мама. – Как только он найдет тут друзей. А вот Мара правда странно себя ведет, слишком уж она тихая.

Тихая. Ну да, я и правда была тихая. Честно говоря, все эти перемены нравились мне не больше, чем Леонардо. Но в общем-то они оказались даже кстати – это был способ сбежать из школы после того, что случилось с Диего. Стоило мне о нем подумать, и в душе поднялась злоба. Я схватила тяжелый камень и зашвырнула его на середину озера.

– Мерзкий головастик! – слова вырвались у меня, как плевок.

– Что? – удивилась мама. – Тут что, головастики?

– Нет, ма, показалось.

4

Дневник Группы Спасения

24 января

Сегодня состоялось второе собрание Группы. На повестке дня была встреча дона Альфонсо с нашей делегацией. Слово взяла Мария Роса, и вот что она рассказала.

Дон Альфонсо принял их накануне у себя на эстансии[3] и предложил им вкуснейший чай из фарфоровых чашек. (Тут вмешалась Летисия, роскошь дома ее потрясла. Вообще-то эстансия находится во Флоресе, но далеко от центра, и там почти не бывает гостей. Большинство жителей Флореса никогда не переступали ее порог.)

Мария Роса продолжила рассказ – делегация объяснила дону Альфонсо ситуацию. Потом Сантьяго припомнил дону Альфонсо, что тот когда-то обещал заасфальтировать дорогу. Может быть, добавил Сантьяго, сейчас как раз настал момент это сделать, чтобы не дать Флоресу умереть.

– Но затевать такое дело… – сказал дон Альфонсо. – Мне уже недолго осталось…

– Ну, этого никто не знает, – дипломатично сказал Сантьяго. – И потом, вы могли бы оставить эту дорогу в наследство…

– В наследство? И кому же? Когда эту дорогу достроят, здесь уже не останется никого из членов моей семьи. Не думаю, что мои наследники будут рады, если я потрачу их деньги на строительство дороги, которой они никогда не увидят.

– Почему вы так говорите? – спросила Летисия. – А как же Себастьян, ваш внук? Ему всего восемнадцать…

– Он тоже уедет, как и все, – вздохнул дон Альфонсо. – Оба моих сына уехали в город много лет назад вместе со своими семьями. Остался только Себастьян, потому что ему нравится жить в деревне. Но в следующем году он поедет учиться в город и, я знаю, не вернется.

Тут