католической и протестантской экзегетикой. При этом примечательно, что далеко не во всех случаях толкователи поддерживали мнения, популярные в собственной религиозной традиции. Так, Николай Лирский, французский католический экзегет XIV века, в своих толкованиях активно использовал идеи, почерпнутые из иудейских комментариев, а еврейский философ и экзегет XV века Исаак Абраванель – из христианских. Тем не менее, в целом комментирование Библии сохраняло свой конфессиональный характер.

Только во второй половине XVIII века в христианской богословской мысли возникает направление, представители которого смогли по-новому посмотреть на содержание библейских книг, отрешившись от собственных конфессиональных установок. Подобная идея впервые была ясно озвучена в инаугурационной речи немецкого теолога И.Ф. Габлера, произнесенной им в университете Альтдорфа в 1787 году. В ней он провел различие между «библейским богословием» и «догматическим богословием». В то время как второе представляет собой «рациональное философствование того или иного теолога о божественном», первое говорит о том, что «священные авторы думали о божественных предметах». По мнению Габлера исследователи библейского богословия при анализе Священного Писания должны не исходить из своих догматических установок, а пытаться исчерпывающе описать мнения самих авторов библейских книг, чтобы затем использовать их для построения собственной богословской системы. Исходя из вышеуказанного принципа, Габлер предполагал создать отдельные «теологии Ветхого Завета» и «теологии Нового Завета». Предложенный Габлером проект был реализован Г.Л. Бауэром, в 1796 году написавшим первое систематическое «Богословие Ветхого Завета». Впоследствии богословие Ветхого Завета стало предметом исследования со стороны многих христианских авторов, использовавших самые разные подходы к его изучению[5]. В целом можно говорить о том, что первоначальная тенденция рассмотрения ветхозаветной религии как формы религиозного сознания, принципиально уступающего новозаветному и интересного в первую очередь в историческом плане, в XX веке стала сменяться интересом к Ветхому Завету как самостоятельному источнику богословских идей, обладающих непреходящей актуальностью, в том числе и для современной Церкви. Примечательно, что в XX веке к исследованию теологии Ветхого Завета обратились и еврейские ученые. Для авторов, принадлежащих к иудейской традиции, подобный подход стал не менее революционным новшеством, чем для христианских ученых: если христианство традиционно трактовало Ветхий Завет в свете Нового Завета, то в иудаизме Танах понимался только в свете «устной Торы» – Талмуда и более поздних раввинистических комментариев.

Таким образом, «теология Ветхого Завета» или «теология иудейской Библии»[6] / «теология Танаха»[7] в настоящее время оказывается научной и богословской дисциплиной, открытой для сотрудничества христианских и иудейских ученых. Такие характерные для многих авторов принципы богословского исследования как восприятие еврейской Библии в качестве божественного откровения, рассмотрение ее теологии как самостоятельного источника богословского знания и использование исторического подхода к ее изучению могут служить прочным основанием для создания богословской дисциплины, которая может иметь принципиально межконфессиональный, иудео-христианский характер. По нашему мнению, попытки проложить искусственную границу между «теологией Ветхого Завета» и «теологией Танаха» принципиально неконструктивны и могут свестись только к возвращению к догматическому подходу, навязывающему тексту еврейской Библии христианские или раввинистические интерпретации.

Богословие Ветхого Завета как богословская дисциплина не может обойтись без некоторых богословских идей, которые исследователи кладут в основу своей работы. Очевидно, что первой подобной идеей является богодухновенность самого библейского текста, рассматриваемого экзегетом (в противном случае речь может идти только об историко-филологическом изучении Библии как любого древнего текста, а не о ее богословском исследовании). Из этого принципа неизбежно следует другой вывод – богословие Ветхого Завета/Танаха должно рассматриваться экзегетом и как божественное послание, адресованное древнееврейскому обществу, и как актуальный источник богословских прозрений для современных верующих. Подобный подход, очевидно, может быть принят иудеями, христианами и теми мусульманами, которые не настаивают на тезисе о тотальном искажении иудейских и христианских Писаний. В таком случае принципы богословия Ветхого Завета/Танаха могут быть прочной основой для богословского исследования, объединяющего ученых, придерживающихся разных конфессиональных позиций. Этот факт уже давно был отмечен в работах иудейских ученых, писавших о библейском богословии. Так, Ицхак Калими в своей работе «Ранний иудейский экзегесис и богословская полемика: изучение Писания в тени внутренней и внешней полемики» указывает, что «христиане и иудеи могут вместе определять основные теологические положения библейских авторов, редакторов и канонистов; определять теологические положения, объединяющие весь библейский корпус; читать еврейскую Библию в поисках религиозного послания и моральных ценностей, которые могут быть извлечены оттуда для пользы всего человечества. Они могут сформировать библейское богословское исследование как ветвь академической науки и отдать предпочтение “внеконфессиональному” изложению библейской теологии»[8]. Аналогичным образом, Гершом Ратхайзер, говоря о методологии своей работы, указывает, что «настоящее исследование разрабатывает аппарат для внеконфессионального, сосредоточенного на этике заповедей (мицвот), и историко-филологического подхода к иудейской Библии и содержит первые шаги альтернативной парадигмы рассмотрения библейского текста»[9]. Примечательно, однако, что оба автора останавливаются на полпути, предлагая использовать богословие Танаха только как вспомогательную богословскую дисциплину для отдельных исследований в рамках иудейской или христианской теологии. По нашему мнению, подобный подход недооценивает всей важности рассматриваемой дисциплины: теология Ветхого Завета/Танаха может быть самостоятельным фундаментом для полноценного богословского исследования, которое могут вести любые исследователи, связывающие себя с иудеохристианской традицией. Разумеется, подобный подход вовсе не означает запрета на обращение к богословским идеям, сформулированным после завершения Ветхого Завета. Положения богословия Ветхого Завета должны в данном случае рассматриваться только как набор аксиом, из которых могут исходить ученые, работающие в рамках предложенной нами исследовательской программы. Подобный подход позволит интегрировать различные богословские традиции, которые будут рассматриваться как равноправные участники богословского диалога.

Именно такой подход будет использоваться нами при исследовании книги Даниила. Такие базовые идеи теологии Ветхого Завета как единобожие, избранность еврейского народа, вытекающая из его Завета с Богом, богодухновенный характер библейских книг, входящих в Танах/Ветхий Завет, будут являться основными принципами нашего богословского исследования. Это, разумеется, не значит, что мы не будем иногда приводить в качестве аргументов идеи, образы и толкования, почерпнутые из более поздних религиозных традиций – иудаизма, христианства и ислама. Мы будем обращаться к ним на протяжении всей работы, однако их использование не будет носить догматического и систематического характера. Так, мы можем использовать в качестве аргумента определенный христианский или иудейский текст, в котором, по нашему мнению, верно раскрывается определенная идея, содержащаяся в книге Даниила – не используя другие христианские и иудейские тексты, идеи которых не представляются нам достаточно убедительными. Таким образом мы, с одной стороны, постараемся максимально расширить поле нашего богословского исследования, а, с другой стороны, критически и аналитически подходить ко всем существующим богословским традициям толкования книги Даниила.

Историко-критический метод и богодухновенность писания

Мы рассмотрели некоторые теоретические вопросы, связанные