Шрифт:
Закладка:
Раньше Даша все это делала, а теперь некому стало, кроме матери. Прасковья на нее даже покрикивать начала, ругать за нерасторопность. Все тогда мать поняла, да поздно было. Стала часто Дашу вспоминать, да толку то? Пропала Даша, нет ее.
И вот однажды скрутила мать болезнь, слегла она. Прасковья рвет и мечет, в доме грязно, еда не приготовлена. Сама кое-как управилась, но злость ее только сильнее разгорелась.
И вот стала она отцу нашептывать, что хватит, мол, с них жизни такой. От жены его новой ни толку, ни проку не стало. Видимо, такая же ленивая и нерадивая, как и ее дочь. Вон дом до чего довела, сказать страшно! Хозяйство запустила совсем, от соседей стыдно! Скотина не кормлена, корова не доена. Все Прасковье самой делать приходится.
Отец сначала возражал, хворая она, мол, как поправится, так опять все наладится. Но Прасковья ждать не собиралась. Уговорила отца, наконец, оставить мать Даши, и вернуться к себе домой. А отец мол другую жену себе найдет, более молодую и проворную. Уступил отец дочери, и правда, нашел молодую жену. Привел ее в дом, а Дашину мать оставил. Живи, мол, как знаешь.
Вот с тех пор она и живет одна. И жизнь не жизнь, и смерть ее не берет. Добрые люди иногда зайдут, принесут чего. Иногда и сама встанет, вроде и получше ей. Обняла Даша мать, прижала к себе.
«Простишь ли ты меня, доченька? – прошептала мать. – Виновата я перед тобой сильно. Даже и сказать что не знаю… думала, не увижу тебя больше, а зачем жить мне тогда?»
«Что ты, маменька! Это ты меня прости, что бросила тебя здесь одну. Я ведь думала, что не нужна тебе, что Прасковья тебе дочерью стала!»
Обнялись они крепко, и все обиды забыли. Решили, что теперь заново все начнут, в любви и согласии. Помогла Даша матери встать, подвела ее к окну, показала коней и сани расписные. Потом вышли они во двор, принесла Даша сундучок с подарками. А кроме сундучка и дары лесные – и орехи, и ягоды сушеные, и грибы и много всякой всячины.
Убрала Даша дом, приготовила еду, мать за стол усадила, накормила вдоволь. С того дня стало у них все налаживаться. А к Даше парень соседский посватался, и сыграли они свадьбу. Ему Даша давно нравилась, а как пропала она, горевал он очень. А тут Даша вернулась, и еще богатой невестой стала! Всем злым людям на зависть.
В общем, радость в их дом вернулась. Мать выздоровела, похорошела. Опять на нее стали вдовцы засматриваться. Да только уж она ни на кого не смотрела. Все ее мысли дочь с зятем занимали, и дитя их, которое вскоре после свадьбы родилось. Хороший такой мальчик, веселый!
Только счастье их Прасковье не по нраву пришлось. Скрипела она зубами от злости и зависти. И решила узнать, откуда это Дашке такое богатство привалило? Где это она так служила целый год?
В дом-то к Даше Прасковья зайти боялась, все-таки чувствовала вину за собой. А вот на улице ее караулила. Подойдет, глазки вниз опустит, и начнет говорить, что рада очень, что Даша вернулась. Она, мол, против нее ничего не имела, и очень хорошо к ней относилась всегда. Даша слушала, да Прасковье не верила.
А Прасковья говорила, что отец ее молодую жену нашел, и теперь ей, его дочери, житья нет. Совсем отец разум на старости лет потерял! Не натешится никак молодухой-то… прямо хоть в услужение иди! А кстати, где это Даша служила? У кого столько заработала?
Надоели Даши ее досужие приставания, и сказала она, что мол, в лес тогда сбежала, и там у огромного дерева встретила того, кому служила. Он ее и одарил щедро.
Прасковья намотала на ус, и решила, что тоже так поступит. Сразу после Нового года в лес и пойдет. Как раз Новый год вскоре встречать собирались. Задумано, сделано. Сразу после Нового года оделась Прасковья потеплее, и подалась в лес. Насилу отыскала большое дерево, умаялась. Села в корнях, замерзать начала уже, только не появляется никто. Подумала, что Даша обманула ее, сгубить захотела. Мстит ей так.
Хотела обратно вернуться, только темно было, луну тучи закрыли, и следы метель замела. Испугалась Прасковья, кричать начала. Только вороны ей отвечали. Наконец забылась она, а очнулась оттого, что кто-то ее по лицу бьет. Тихонечко так. Открыла глаза Прасковья, и увидела крохотного человечка.
Это был наш гном. Услышал он крики Прасковьи, и на шум вышел. Видит, чудо! Девушка. Он ее начал в себя приводить. А Прасковья сразу догадалась, что Даша у гнома служила. Наслышана она была о несметных подземных богатствах, которые гномы охраняют. Обрадовалась Прасковья, что попала туда, куда надо. Теперь только бы не оплошаться.
«Ты кто?» – спросила она.
«Я гном, – ответил гном. – Живу здесь, под этим деревом. А ты кто и как тут оказалась?»
«Меня Прасковья зовут, я из дома ушла, мачеха со свету сживает, так и жизнь мне не мила уже стала…»– начала жаловаться Прасковья.
«Ну так пойдем ко мне, обогреешься, чаю с вареньем выпьешь» – предложил гном.
Он обрадовался, что ему опять девушка подвернулась. Скучно зимой одному в норе сидеть.
Прасковья согласилась. Дотронулся гном до нее палочкой, и стала она такого же роста, как и гном.
Вошли они в дом, там тепло и уютно. Гном варенье принес, чай травяной, напоил Прасковью, отогрелась она. Стала по сторонам глазами зыркать. Тут гном ей и говорит:
«А ты оставайся у меня на зиму. Вместе веселее, да и мне помощница нужна. А весной вернешься домой».
Прасковья только и ждала этих слов. Закивала радостно, конечно, она согласна!
На том и порешили. С того самого дня стала Прасковья у гнома жить. Нерадивая она была и ленивая, работу по дому неохотно делала. Пока гном в подземельях камни искал, она спала до обеда. Потом приберется на скорую руку, да и ладно. Но уж как гном возвращался, лесть с ее уст так и лилась! Настои из трав только вот полюбила она делать и зелья
