Но возвращаемся к нашим туристам. С кнутом туристы тоже снимались. Довольные, запечатлели в разных ракурсах и себя, и коров, и нас. Мы позировали так, чтоб на лице читалось — Я пастух, и это звучит гордо!

По-всякому перепробовали: фотографировались на фоне коров, рядом с коровами, лёжа с отдыхающими коровами, с жующими коровами, с тянущими к объективу морду коровами, берущими с рук хлеб коровами…

Уходя, возбужденные руссо-туристо поблагодарили за шикарную экзотическую фотосессию. Нам это тоже прибавило настроения.

Время близилось к полудню. Коровки мирно щипали траву. Разбредаться уже не собирались, поэтому я пошла искать грибочки. Вытащила из рюкзака пакетик и ушла в сторону леса. Где- то там мелькал силуэт племянницы.

В грибах я особо не разбираюсь, но думаю, мухомор и поганку от съедобного гриба отличить смогу. Тут мне на глаза попались грибы похожие на сыроежки — с зеленовато-бурой чуть вогнутой внутрь шляпкой. Дома есть энциклопедия, если что — проверю. Положила свою находку в мешочек.

— О, ещё грибочки! — опять на глаза попались сыроежки. Но грибы были уже с червячками. Гадство. Еще несколько трофеев были сомнительного качества и неизвестной мне породы. Дальше собирать грибы резко расхотелось.

Когда возвращалась на свое место к рюкзаку, увидела возмутительную картину. Пока я отлучилась, собирая грибы, одна рогатая наглица (наглушка или наглевица? как сказать о наглеце в женском роде?) забралась мордой в мой открытый рюкзак и схватила за горлышко бутылку с водой. Подняла морду кверху. Я, думая, что она бутылку не откроет, шла к этой горнистке, не слишком торопясь. Но тут она чуть нажала на горлышко, и вода побежала по ее морде. Напиться вдоволь эта скотина, видимо, не успела. Это было написано на ее разочарованной моське. Но воду всю вылила! В рюкзак! Как она открыла бутылку? Или это я плохо закрутила? Я отогнала корову. Подошла к своему рюкзаку и рассердилась сильнее: гадкое животное не только вылило воду, но и слопало все бутерброды! Ладно, помидоры и огурцы с хлебом поела, но — колбасу и сыр! Пожевала целлофановый пакет, в который они были завернуты, и таким образом, вытряхнула их содержимое. Пожеванный целлофан валялся возле моей сумки. Но никаких остатков еды не было. Это точно травоядные животные?! Поела мой обед, еще и запила моей водой! Не удивлюсь, если бы она так с наслаждением угощалась и газированной колой, и шаурмой. В итоге я имела пустую бутылку, полное отсутствие собранного тормозка на два перекуса и зуб на одну наглую скотину. Хорошо, что до конфет не добралась. Их я сунула в наружный карман рюкзака. Вот уверена, что и конфеты эта странная зверюга слопала бы. Наглая рогатая далеко не уходила, может, ждала, что опять отлучусь и рюкзак открытым оставлю? Не дождешься! Я вытащила и забросила в рот пару конфет. Корова жалобно смотрела на меня.

— Иди, иди отсюда! Вон сколько вокруг травы, ешь, давай! — прикрикнула на попрошайку.

Та понуро опустила голову и пошла к подругам, на ходу захватывая пучки травы.

После конфет мне страшно захотелось пить. Пошла к мужу просить поделиться водичкой. Не доходя до него несколько шагов, увидела, что супруг решил немного подогнать коров. Он раскрутил над головой кнут, желая громче щелкнуть им в воздухе. В этот момент произошло сразу несколько событий.

Первое. Я делаю шаг вперед, глядя не под ноги, а на залихватский жест мужа, попадаю ногой в яму и по колено проваливаюсь одной ногой. Мозг не смог быстро расшифровать молниеносное смещение вниз внешней картинки и ударился в моментальную панику. Меня прошибло потом. Ужас отразился на моем лице, да еще рост мой конкретно уменьшился сразу на полметра. Громкий крик застрял где- то на середине. Получилось негромко.

Второе. Муж, отвлекаясь на мой сдавленный вскрик, бьет кнутом, завершая маневр, не по воздуху, а по крупу коровы. Та чуть ли не на дыбы встает, при этом пронзительно мычит, видимо, матерится на своём.

Третье. Все коровы, как по команде, слаженно берут форсированный старт вперед на метров двадцать. Смотрелось это странно, как будто сделали монтаж съемки, убрав эпизод, где рогатые разгоняются. Вот коровы мирно стоят, опустив голову, и щиплют травку. Миг, и вот они, задрав вверх хвосты, бросились все разом вперед. Фюить! Еще миг, и они уже два десятка метров преодолели, словно через портал всех перенесло. Этот демарш коров поразил меня больше моего стремительного скачка вниз. Никогда не думала, что скорость рогатого скота может быть такой запредельной, будто на гонках! Коровы так умеют? Я была поражена и шокирована…

Муж бросился ко мне. Но я выбралась из ямы самостоятельно. Махнула ему рукой, подтверждая, что все нормально. И только теперь мы увидели, как далеко коровы отпрыгнули от нас. Стадо успокоилось и опять мирно пощипывало травку, как ни в чем не бывало. А у меня осталось ощущение от случившегося, словно от чего-то сверхъестественного.

Я попросила мужа поделиться водой.

— А я все уже выпил. Ты же брала два литра.

— У меня тоже все выпила…собутыльница. — тяжко вздохнула я. — Ты знал, что коровы колбасу и сыр едят?

— Давала что ли? Проверяла?

— У меня даже не спросили, — хмуро резюмировала я. — Поделишься бутербродом?

Быстро на ходу расправившись с первым перекусом мужа, мы захотели пить.

Крикнули племянницу. Она отозвалась. Когда подошла к нам, оказалось, что у нее воды осталось — всем по глотку. А только половина дня прошла. Как-то мы не сделали поправку на целый день и жаркую погоду, набирая воду. И на одну наглую скотину. Как же быть? Можно было кого-то послать домой за водичкой. Но никто не хотел быть этим кем-то. Переться назад три километра, а потом обратно — не было желания ни у кого.

Тут позвонили домашние. Спросили, как идет у нас череда. Ответили, что все нормально, но вода закончилась. Предложили, чтоб кто-нибудь из сыновей на велосипеде подвез воду. Мама с сестрой и дочкой племянницы вызвались сами принести нам питьё. Очень им захотелось прогуляться, пройтись по деревне, лесу, вспомнить юность. Мы попросили на всякий случай две двухлитровые бутылки. Мало ли. День слишком жаркий.

Пешком идти до нашего поля нужно было около получаса. Когда уже прошло по общим расчетам времени в два раза больше, набрали номер мамы.

— Вы где там? Должны уже быть у нас.

— Мы тоже так думали. Но мы не знаем, где мы.

— Как? Вы где? — непонимание сменилось страхом.

— В лесу. И куда идти дальше — не знаем. Уже блуждаем минут двадцать. Кажется, мы потерялись… —