Шрифт:
Закладка:
Интересная информация. Вот только что с ней дальше делать? А вот тут — чёрт его знает. Но сообщить об этом полковнику по прибытию в Варшаву — точно стоит!
Успокоившись, девушка тут же вновь обняла меня за левую руку, и мы пошли дальше. Правда, прогулка наша не отличалась большой продолжительностью — я обратил внимание на ресторан, над которым гордо веяла вывеска «Altes Danzig» готическим шрифтом. У массивных стеклянных дверей находился швейцар в богатой ливрее, который, стоило нам только подойти, тут же распахнул перед нами двери.
Желая поблагодарить мёрзнущего на ещё зимней (несмотря на весенний календарь) швейцара, я протянул ему в руки купюру в два злотых — не то чтобы очень много, но приятно. Помню, в своё время, когда там, в веке двадцать первом я работал в одном из предприятия общепита (а куда ещё податься студенту, который учится на очном обучении за свои деньги и ему необходим свободный график?), мне как-то дали на чай обычный полтинник — рад же я был тогда, будто бы мне в карман засунули купюру, тысяч так в пять рублей. А всё почему? Да потому что человеку всегда важно внимание! Деньги, конечно, тоже важны. Но… Внимание важнее что ли? Нет, не для всех, конечно, но всё-таки.
— Благодарю, господин офицер! — Вытянулся во «фрунт» швейцар. Окинув его взглядом, я сразу же различил в нём старого вояку, который, должно быть, сражался в германской армии ещё в Великую Войну. Почему именно в германской? Да потому что по-польски он говорил не то что бы очень плохо, но акцент всё-таки чувствовался!
В небольшом вестибюле мы оставили верхнюю одежду, после чего ведомые немолодым мужчиной-администратором (или как они тут называются), проследовали в зал.
— Рекомендую вам расположиться у вот того столика! — Остановившись, вежливо показал он нам места у окна. — Отсюда вам откроется неплохой вид на наш старый Данциг!
— Благодарю! — Отодвинув массивное кресло перед девушкой, ответил я.
— Официант сейчас подойдёт к вам, одно мгновение, господа!
На фото — полицейские вольного города Данциг.
Глава 1. Новое назначение
Посиделки с Хельгой продлились недолго — уже через час девушка вновь была на рабочем месте. Мы только и успели, что немного перекусить, мило пообщаться и обменяться адресами — зачем только? Я писать вряд ли стану — честно предупредил девушку, что не очень люблю это дело. Может, она мне напишет? Хотя, тоже нежелательно: Хельга — немка, и ей очень сильно помешает её связь с польским офицером, когда придут немцы.
В общем — попрощался я с девушкой, поскучал немного в зале ожидания, поджидая такой необходимый мне сейчас поезд, продумывая попутно то, чем мне предстоит заняться в дороге. К сожалению, раненый Спыхальский так и остался в Париже, поэтому скоротать время за разговором с хорошим собеседником вряд ли удастся, а лезть в душу случайным попутчикам — уже я не люблю.
К счастью, дело я себе нашёл очень быстро — можно подать в приёмную Маршала свои размышления о создании танково-моторизированных групп в составе пехотных дивизий. С одной стороны, это позволит командиру дивизии иметь пусть небольшое, но весьма кусачее и мобильное подразделение для реагирования на различные угрозы, а с другой — постоянный состав таких подразделений может обеспечить удовлетворительную слаженность действий в бою. Уж всяко лучше танкисту идти в бой с пехотинцем, который знает, как взаимодействовать с бронетехникой.
Достав блокнот, тут же написал списочный состав такой группы:
«Мотоциклетный отряд — шесть мотоциклов Sokolс колясками и пулемётами для разведки и связи. Восемнадцать человек личного состава.
Танковый взвод — пять лёгких танков 7ТР или Виккерс. Шестнадцать человек личного состава.
Мотопехотная рота — десять грузовых автомобилей. Сто пятьдесят человек личного состава.
Артиллерийский взвод — два полевых орудия калибром 75-мм, четыре грузовых автомобиля. Двадцать пять- тридцать человек личного состава.
Хозяйственное отделение — полевая кухня, грузовой автомобиль. Шесть-десять человек личного состава.
Итого: двести пятнадцать — двести двадцать четыре человека личного состава, среди них семь — офицеров. Пять легких танков. Шесть мотоциклов. Тринадцать грузовых автомобилей. Два орудия. Полевая кухня.»
Посидев немного, вспомнил, что в сентябре тридцать девятого года Польша сможет выставить против Германии около сорока дивизий. И тогда придётся в состав таких вот отдельных дивизионных групп отдать две сотни танков, ещё больше размазав их по войскам.
— Нет, это нам не подходит! — Почесав затылок, буркнул я, вырывая листок из блокнота. Скомкав его и обнаружив ближайшую урну, отправляюсь выкидывать мусор, продолжая бурчать себе под нос. — Ерунда какая-то, вроде и информации известной много, а как ситуацию исправить, хрен его знает…
За скорбными размышлениями о том, что я какой-то неправильный «попаданец» — как же, вроде и знаю много, но ничего поменять за те три месяца, что нахожусь в прошлом, так ничего и не вышло — не заметил, как прошло время, и на путь подали такой ожидаемый мной паровоз.
После недолгой суеты — проверки проездных документов и устройства на своём месте, я с радостью отметил, что от Гданьска-Данцига у меня нет попутчика. Это означало, что я могу вполне неплохо провести время, пытаясь запланировать свои дальнейшие действия.
Несколько часов провёл в раздумьях «за рюмкой чая» — одну бутылочку которого я успел прихватить из Парижа. И чем больше я сидел, тем больше понимал, что все мои телодвижения, направленные на хоть какую-то попытку изменить историю глобально, просто обречены на провал. Смотрите сами:
С танками у Польши ничего точно не получится — своя школа танкостроения успешно сформировалась, те же 7ТР (весьма неплохая машина по нынешним временам) уже создана и обкатана в войсках, ведутся работы по версии этого танка с противоснарядным бронированием (то, что в моём времени назовут 9ТР). Вот только промышленности, способной производить бронетехнику нет. Воевать на два фронта Польша также не сможет. Ей просто будет нечем воевать. Да и советское правительство от «Освободительного похода» вряд ли откажется. А уж о том, что поляки будут воевать против Красной Армии — это общеизвестный факт.
