— Боже правый, вы один из этих индисских колдунов, правильно?

Тиксу кивнул.

— Я знавал одного, еще до вас, — продолжал неоропеец. — Шри Митсу, сиракузянин, молодой смелла из Конфедерации. Настоящий упрямец: он меня убеждал, что волны, из которых состоит материя, есть эманации духа, колебательный вариант Логоса — творящего Слова. Он из ваших друзей, наверное?

— Он был сослан крейцианами на Красную Точку, а потом убит притивами, нанятыми сиракузянами. За последние годы исследованная вселенная заметно изменилась.

Длиннющая рука Лотера Пакуллая вновь поднялась и указала на небо.

— И неисследованная вселенная тоже. По моим оценкам, ядро — черная дыра — уже поглотило почти четверть галактики. Судя по вашему присутствию в этом немноголюдном месте, вы, вероятно, чувствуете, что существует связь между частью исследованной и неисследованной. Но у меня осталось немного еды, и мне бы не хотелось, чтобы потом говорили, что единственный представитель приемного человечества Арратана пренебрег своими обязанностями хозяина. Давайте обсудим все это за обедом… сразу предупреждаю, довольно посредственным!

От корректора силы тяжести, расположенного в центре купола, исходил тихий непрерывный гул. Тиксу почувствовал себя легче и подвижнее, едва переступив порог шлюза, словно освободился от сковывающих его невидимых пут. Генератор кислорода и воды, негромко урчавший сразу за корректором, помог разжать тиски, сдавившие его легкие.

В логове профессора Пакуллая царил настоящий кавардак. Измерительные приборы, легко узнаваемые по кристаллическим экранчикам, перемешались с кухонной утварью, пакетами обезвоженной пищи, частями скафандров, книгофильмами, одеждой, обувью, одеялами и раскиданными инструментами. Купол — каркас из нержавеющей стали с мягким опталиевым тентом — охватывал площадь около сотни квадратных метров.

— Сооружать наше маленькое прибежище была истинная каторга, — поделился Лотер Пакуллай. — У этой мертвой звезды такая сила притяжения, что нас раскатывало по земле, как блины, и нам приходилось двигаться исключительно ползком… не говоря уже о весе и жесткости наших скафандров. Хорошо еще, что мы могли укрываться внутри корабля, чтобы поесть и поспать.

В рассеянной подсветке от десятка магнитных факелов (из тех, что с гарантированно неистощимым ресурсом) под редкими волосками на животе, груди и плечах неоропейца проглядывала белая кожа.

— Как только мы установили корректор гравитации, жизнь вернулась в нормальное русло — ну, почти. Мы смогли ходить хотя бы на четвереньках — этакая деградация, от которой, как вы сами видели, я избавился не до конца. И наконец приступили к задаче, которую поставили перед собой: наблюдения за сердцем нашей галактики, Млечным Путем. Исследовательские зонды Шлаара, отправленные с Неоропа примерно двадцатью годами ранее, сообщили, что ядро, то есть центральная черная дыра, взбудоражено необычными движениями. Поэтому мы с профессором Наумом Арратаном решили организовать экспедицию — прибыть и пронаблюдать за этим явлением более детально. Мы зафрахтовали шлааровское судно и вылетели с планеты Алемания 3-го числа жокоруса 8122-го года по стандартному календарю. Если мои звездные часы не рассинхронизировались, сейчас у нас 8188-й год…

Он остановился, обернулся и посмотрел на Тиксу. Сделав быстрые мысленные подсчеты, оранжанин утвердительно кивнул.

— Господи, уже почти семьдесят лет, как мы покинули цивилизованную вселенную…

Пакуллай надолго застыл перед плитой, одна из двух магнитных конфорок на которой начала краснеть. Затем он встряхнулся, словно очнувшись от дурного сна, схватил опталиевый контейнер и присел перед цистерной, соединенной с генератором кислорода.

— Выйдя из сто сорок пятого прыжка Шлаара, мы потеряли контроль над нашим кораблем, — сказал он мрачно. — Мы пересекли двадцать тысяч световых лет, и члены экипажа, охваченные безумием, перебили друг друга. Нет худа без добра: без предназначенной для них еды я бы давно умер с голода!

Он открыл кран, наполнил емкость водой и встал. От его неловких ухваток и движений длинных рук возникало странное впечатление — он словно продвигался сквозь жидкую среду.

— Корабль захватило течением такой силы, что ни вспомогательные двигатели, ни космические якоря не смогли изменить его курса. Мы поняли, что нас неодолимо оттаскивает к сердцу Млечного Пути. Еще мы заметили, что черная дыра куда более внушительна, чем мы предполагали, и она быстро растет и поглощает звездные скопления, газовые облака и туманности центра галактики, подобно вечно ненасытной и все ширящейся пасти.

— «Блуф, зло, которое пожирает», — машинально пробормотал Тиксу.

Лотер Пакуллай поставил контейнер на конфорку и вскрыл пакет с сублимированной едой.

— Блуф? Термин едва ли научный, но не лишенный достоинств: он будит ассоциации… Наш летательный аппарат, как и все другие до него, застрял на этой мертвой звезде, которую я назвал Арратаном. Тормозные двигатели не дали нам расплескаться по земле, как навозу, но посадочные опоры завязли в покрытии, а нижняя часть корпуса, где располагались генераторы Шлаара и двигатели, превратилась в пыль.

— Вы не знаете, откуда взялись другие корабли?

— Это все величайшая научная катастрофа всех времен, самое печальное свидетельство человеческой глупости: Закон Этики ГМ…

Он высыпал содержимое пакета в кипящую воду, повернулся и вызывающе посмотрел на оранжанина.

— В 7034 году под давлением движения за суверенитет человека Совет планет Конфедерации Нафлина решил бороться с искусственным интеллектом, чтобы положить конец так называемой Эре Гегемонии Машин. Машины, роботы, андроиды и электронные контроллеры мемодисков были затолканы в шлааровские корабли, которые устарели с появлением первых дерематов, и высланы в космос. Правители того времени воображали, что корабли покинут галактику и затеряются в бескрайних звездных просторах, но произошло с точностью до наоборот: захваченные течением, о котором я вам говорил ранее, они направились к ее центру и массами выбрасывались на планету под этой звездой, неактивной уже в течение нескольких миллионов стандартных лет.

— Как по вашему мнению, в чем причина этого течения?

— Готов поспорить, оно связано с активностью черной дыры, однако не примите этого за научно доказанную истину; пока что мои слова — чистая гипотеза…

Он замолчал и погрузился в наблюдение за впитывающими воду сероватыми кубиками внутри контейнера. По замкнутому пространству купола разошелся пресноватый запах вареного мяса и овощей. Этот человек жестами напоминал примата, но изъяснялся языком ученого, озадачивая Тиксу: перед ним предстал поразительно сокращенный путь человечества в том смысле, как его представляли неотерганианцы (последователи Горжи Терганиуса, ученого срединных эпох и основателя школы трансформистов) и другие сторонники эволюционной теории. А именно — что окружающая среда, прилагая все силы, в конечном итоге опять берет верх, что человеку не суждено иного исхода, кроме как в конце цикла вновь вернуться к своему животному обличью. Что-то безжалостное и неизбежное было в этом мировоззрении. Лотер Пакуллай выглядел жертвой ловушки, расставленной ему собственной логикой.