сделал то, чего не должен был делать. Боясь открыть глаза, он всё больше и больше падал духом. И уже не слышал, как подскочил паук и бережно достал из пенала кубик. Ни красного света, ни черной дыры — сплошной серый монолит, окутанный зеленоватым сиянием.

— Бла-а-годарю, — чужак попятился, держа датчик передней лапкой. — Прекра-а-сная работа! Вы просто ма-а-стер!!!

Слова были произнесены с восхищением и совершенно искренне. Люди это ощутили. Зайцев открыл глаза, подавленно вздохнул и посмотрел на командира, ожидая поддержки, так необходимой ему сейчас. Петрович развёл руками — мол, извини, помочь ничем не могу.

— Что мы мо-о-жем сдела-а-ть для ва-а-с? — паук «проводил» кубик взглядом до окошка…

Петрович неопределённо хмыкнул. А штурман промолчал, всё ещё не веря, что датчик вернулся в рабочее состояние таким вот интересным способом. Словно судьба решила посмеяться над ним, совершив неожиданный кульбит.

— Могу предложить кора-а-бль, везём на прода-а-жу. Выбира-а-йте…

Чужак махнул конечностью, и во всю стену рубки открылось цветное панорамное окно. То, что увидели люди, напоминало ангар или хранилище космолётов. Каких только конструкций там не было: шарообразные, призматические, цилиндрические. Однотонные и раскрашенные во все цвета, словно матрёшки. Попадались и такой вычурной формы, что трудно было даже представить.

У людей дух захватило от такой картины, никогда они такого не видели и вряд ли когда-нибудь увидят. Казалось, миновала целая вечность, прежде чем Петрович смог оторвать взгляд от панорамы.

— Не-е-т, — промялил он задушенным голосом, — нельзя. Что я начальству скажу? Меня же потом растерзают… всякие ученые мужи, комиссии. Пусть уж старый останется.

— Хорошо, — одним взмахом конечности чужак «стёр» окно. — На-а-ши рем-боты за-а-кочили ремонт ва-а-шего кора-а-бля, улучшили конструкцию гла-а-вного двига-а-теля, и доза-а-правили топливом. В топливном отсеке были микротрещины. Много. Теперь их нет… Сча-а-стливого пла-а-вания!

Чужак с места, где стоял, прыгнул в открывшийся прямо посреди рубки проём и исчез в голубоватой дымке.

Когда проём закрылся и бесследно пропал, Петрович недоумевающее огляделся вокруг, он никак не мог поверить, что только что участвовал в странной встрече с инопланетянином. Расскажи кому, не поверят. И лишь перевязанная лодыжка и истуканом, стоящий Зайцев, сосредоточенно рассматривающий свой палец, говорили об обратном.

— Тогда на Каллисто заходить не будем… — задумчиво произнёс штурман, пряча зачем-то руку за спину.

— Пожалуй, — Петрович обменялся взглядом со штурманом и рассмеялся. — Ну, кто бы мог подумать, что такое вообще возможно.

— Взаимовыручка? — откликнулся Зайцев, истолковав слова командира по-своему. — А почему бы и нет? Два перевозчика всегда договорятся между собой, если одному из них требуется помощь.

Кресло привычно скрипнуло, принимая знакомый вес.

— Петрович, — было видно, что штурману очень хочется задать вопрос, с ответом на который он ещё не определился до конца, — жалеть-то не будешь по поводу нового корабля?

— Без работы хочешь остаться? — ответил Петрович, иронично улыбаясь и чуть помешкав, уже без иронии, добавил. — Не сейчас… может быть, потом… когда-нибудь… когда нас с тобой отправят на пенсию. Спишут подчистую.

Прошло совсем немного времени, прежде чем Зайцев снова подал голос:

— Я тут подумал… Ты прав. Всё равно ведь не дадут летать на новом корабле. Отберут. Якобы для изучения, а нас с тобой задвинут куда-нибудь подальше, например, отправят на пенсию раньше срока.

— Дошло наконец-то, — сказал Петрович, усаживаясь за пульт управления.

Исследовательский комплекс «Циолковский», расцвеченный, словно новогодняя ёлка сигнальными огнями, терпеливо и с надеждой ждал обещанного груза.