Взгляд Рины стал еще холоднее. Она перевела взгляд в глубину квартиры, хотя без света мало что могла разглядеть.

Саня с недоумением посмотрел на нее, его взгляд задержался на ее руках. Обычно бледная кожа ладоней сейчас была покрыта красными пятнами, особенно припухшей была внешняя сторона.

Очевидно, колотя в дверь, эта гордячка вложила в удары всю свою силу. Похоже, если бы могла — не просто стучала бы, а выломала дверь.

Саня вздохнул и посторонился:

— Проходи, я принесу мазь от ушибов.

Услышав это, Рина перевела взгляд на него. Как и днем, она проигнорировала его слова, просто переступила порог.

Ее неторопливые шаги эхом разносились по квартире. Рина спокойно сняла обувь, ступила на пол прихожей и потянулась к стене.

Щелк!

Она включила свет в гостиной.

— М-м… — поморщилась Рада Сергеевна. Ее одежда была слегка помята, но в целом выглядела прилично. Внезапный свет заставил ее сощуриться, она с недоумением посмотрела на Рину.

— Рада Сергеевна, — бесстрастно произнесла Рина, глядя на учительницу так пристально, что та невольно вздрогнула, ощутив холодок.

— Э-э… добрый вечер, Звездова… Как ты вдруг здесь оказалась? — Рада Сергеевна попыталась собраться и сохранить достоинство старшей.

— Захотелось прийти и пришла, — не отводя взгляда ответила Рина.

— А, вот как… — Рада Сергеевна кивнула и бросила взгляд на Саню. Как учительница, пойманная учеником, она явно просила о помощи.

— Звездова, будешь чай или что-нибудь прохладительное? — вовремя вмешался Саня.

Рина снова проигнорировала его, словно в комнате были только они с Радой Сергеевной.

— Я бы выпила чаю… Саша, не мог бы ты налить мне? — не выдержав тяжелого взгляда Рины, поспешно попросила Рада Сергеевна.

— Хорошо, — кивнул он и ушел на кухню.

Обычно он держал в холодильнике только напитки, но чайные пакетики остались с того раза, когда заходила Маша. Он бросил пакетик в чашку и поставил чайник. Подумав, достал еще и какие-то снеки.

Чайник быстро закипел. А в гостиной по-прежнему стояла мертвая тишина.

— Кхм-кхм! — Рада Сергеевна прочистила горло и неловко начала: — Звездова, ты сегодня…

— Рада Сергеевна, вы снова меня обманули, — оборвала ее Рина. Ее и без того бесстрастное лицо теперь напоминало ледяную маску. Обычно бледные щеки сейчас покрылись редким румянцем… похоже, она действительно была в ярости.

Рада Сергеевна замолчала. Она нервно теребила подол, пальцы побелели от напряжения… Другой рукой она коснулась телефона в кармане — там снова появилось сообщение, едва ощутимо завибрировав.

Но сейчас явно было не время проверять сообщения.

В просторной гостиной женщины молча стояли по разные стороны. Между ними был всего лишь небольшой журнальный столик… но казалось, что их разделяет огромное расстояние.

— Звездова, я знаю, что обещала тебе, но… — Рада Сергеевна глубоко вздохнула и посмотрела на Рину. — В отличие от тебя, я всегда собиралась отвечать за свои чувства к Саше. К тому же я скоро… Поэтому я не могу отказаться от него. Я… — она закусила губу, явно собираясь сказать что-то еще.

Но Рина внезапно сделала несколько шагов вперед. Она быстро подошла вплотную к Раде Сергеевне и твердо посмотрела ей в глаза:

— Рада Сергеевна, в ту ночь вы были правы. Возможно, я сама не до конца понимала природу своих чувств. Что такое симпатия, как проявляется любовь… До сих пор у меня нет точных ответов. Я изучила множество исследований, прочла массу материалов… но никто не дал мне однозначного определения.

— Рина… — Рада Сергеевна попыталась что-то сказать, вернуть контроль над разговором.

Но девушка не дала ей такой возможности. Она продолжала смотреть учительнице в глаза:

— Хотя данные ненадежны, а исследования неточны, я пришла к выводу.

Дверь кухни открылась, Саня вышел с чаем и напитками. И тут раздался все такой же спокойный голос Рины, ее невозмутимый взгляд уже был устремлен в его сторону:

— Рада Сергеевна, я ни за что не уступлю вам Саню.

В ее голосе не было эмоций, но каждое слово звучало как приговор.

На несколько секунд в комнате повисла тяжелая тишина. Саня замер с подносом в руках, переводя взгляд с одной женщины на другую.

— Звездова, ты слишком молода, чтобы… — начала Рада Сергеевна, но Рина снова ее перебила.

— Возраст здесь ни при чем. Я четко осознаю свои чувства и намерения. И в отличие от вас, — ее голос стал чуть жестче, — я не стану юлить и притворяться.

Рада Сергеевна вздрогнула:

— Что ты имеешь в виду?

— То, что вы прекрасно знаете. Эти ваши игры в правильную учительницу днем и совсем другое поведение ночью, — Рина бросила красноречивый взгляд на помятую одежду Рады Сергеевны. — Вам не кажется это… лицемерным?

— Довольно, — твердо сказал Саня, ставя поднос. — Я не позволю…

— Нет, пусть продолжает, — неожиданно твердо сказала Рада Сергеевна. Ее лицо порозовело, но голос стал тверже. — Раз уж мы начали этот разговор, давайте доведем его до конца. Ты права, Звездова. Я действительно пыталась сохранить лицо, соблюсти приличия. Потому что, в отличие от тебя, я понимаю, что в реальном мире все намного сложнее, чем «люблю — не люблю».

— В реальном мире, — Рина произнесла эти слова с легкой насмешкой, — честность важнее притворства. И я честно заявляю: я буду бороться за Саню. Открыто, а не прячась по темным углам.

Саня покачал головой:

— Послушайте…

Но его снова перебили — на этот раз обе женщины одновременно:

— Не вмешивайся!

Они удивленно переглянулись, и Рада Сергеевна даже нервно хихикнула:

— По крайней мере в чем-то мы согласны.

— Возможно, — кивнула Рина. — Но это не меняет сути. Я объявляю вам войну, Рада Сергеевна. И пусть победит сильнейшая.

Глава 3

Грозовая атмосфера

На кухне роскошного особняка Ира стояла в фартуке и мыла посуду, тихонько напевая. Среди посуды были два обеденных контейнера — ее собственный и тот, что она дала Сане. Хотя они уже были вымыты днем, девушка снова тщательно их полоскала, словно надеясь, что через эти простые движения сможет сохранить частичку сегодняшнего дня.

— Бефстроганов ему понравился больше всего… — размышляла она вслух, улыбаясь воспоминанию о том, как Саня с явным удовольствием доел вторую порцию. — Может, приготовить что-нибудь поострее в следующий раз? Что-то необычное… — ее пальцы рассеянно водили