— Какие, нахрен, пираты?! Док ты чего? Надеюсь, я не в дурке?

— Да нет, не в дурке, просто тебе прямо сейчас, в экстренном порядке надо принять тот факт, что во вселенной вы не одни! И мало того, что вы не одни, это очень густонаселенное место! Ну, по космическим масштабам! И эта вселенная совсем не рай, а очень даже жесткое и местами даже жестокое место.

— Но зачем я им! Ведь по вашим меркам наша цивилизация просто дикая!

— Ха-ха-ха! — засмеялся доктор, помогая мне вылезти из саркофага, — как точно сказано, ваши цивилизации и называют дикими, или дикарями!

— Но все же?

— Несмотря на то, что вы дикие, генетически вы такие же люди, как и мы, а методики обучения в нашей цивилизации, при соблюдении определенных параметров, позволяют получить необходимых специалистов в довольно короткие сроки!

— И что именно со мной произошло?

— С вами произошла пренеприятнейшая штука, — доктор перевел дыхание продолжая манипуляции с какими-то приборами, — скорее всего, интеллектуальные параметры их не впечатлили, и пираты установили вам в голову нейросеть, а вместе с ней и рабский имплант, закачали базы знаний пехотинца-абордажника, не пожалели даже полный курс штурмовика-десантника четвертого поколения. Видимо несмотря на низкий интеллект показатели восприятия и времени реакции у вас впечатляющие. А затем вы почти десять лет работали, так сказать, по специальности.

— Но почему я ничего не помню?

— О-о, — протянул доктор, — это особенность рабского импланта, на тот случай если вас захватят военные, чтобы нельзя было допросить, поэтому в памяти ничего не сохранилось, сохранились только базы знаний, поэтому тебя ждет сюрприз. — и доктор хитро подмигнул.

— Но не проще ли было меня просто пристрелить?

— Не проще, по законам Содружества, жизнь — священна! Но об этом вы еще узнаете, закачав себе базу по законам Содружества и поймете сами. У меня нет столько времени что бы рассказывать базовые понятия. Просто примите к сведению, что при угрозе захвата в плен, уничтожить несопротивляющегося разумного они не могли!

— Спасибо и на этом, и да, я рад, что остался живой!

— Но и это еще не последний сюрприз! По законам Содружества вы ни в чем не виноваты, так как действовали под воздействием рабского импланта. Видимо, во время последнего боя была повреждена голова, поэтому тебя положили в криокапсулу, чтобы долечить на более современном оборудовании космической станции. На корабле исправить подобные повреждения проблематично. На обратном пути корабль попал в гравитационную аномалию и был частично уничтожен. Сохранился только медицинский отсек. В аномалии корабль провел почти шестьдесят лет. Конечно за это время твои базы знаний несколько устарели, но несильно, и, конечно же, навыки сохранились.

— Супер, ну а дальше что мне делать?

— А что хочешь! долгов на тебе пока нет, и в настоящее время ты находишься на рейдере ВКС Империи Аратан. При исследовании аномалии твой корабль обнаружен и извлечен. Рабство в империи не законно, поэтому был удален рабский имплант и залечена травма черепа. К сожалению, пришлось удалить нейросеть, так как она была необратимо повреждена, но возможность поставить новую у тебя сохранена, — периодически врач останавливал меня жестами от задавания накопившихся вопросов, — Всю информацию о Содружестве ты найдешь в корабельной сети. Ограниченный доступ туда тебе предоставят. Скажу сразу, ученые содружества заинтересовались твоим случаем и предлагают принять участие в исследовании. За это тебе заплатят пятьдесят китов*, и поверь это очень хорошая сумма. В центре беженцев тебе это пригодится.

— В Центре Беженцев?

— Все, все! — замахал руками доктор, — остальное сам прочитаешь в сети.

— Спасибо за все док! — я и правда был благодарен, как я понял, никто тут мне ничем не был обязан, т помогали просто из интереса.

— Не за что, это моя работа, да и случай ваш довольно интересен, — доктор указал пальцем на дверь, — следуйте за светящимся курсором на полу и пройдите в предоставленную каюту. Завтра вами займутся наши ученые, а сегодня поешьте, и выспитесь, как следует, поверьте, вам это нужно.

Я посчитал нужным подчиниться, не в том положении нахожусь чтобы спорить. Доктор протянул мне светло серый комбинезон. Затем помог его надеть и показал, как подогнать по фигуре. Там всего то две кнопки — «Больше» и «Меньше», на воротнике. Так же выдал пару ботинок. Ничего так ботиночки, похожие на горнолыжные. Они плотно сели по ноге и герметизировались с комбинезоном. Доктор, который так и не назвал своего имени также показал еще одну кнопку, которая высвобождала тонкий пластиковый шлем — пузырь, который позволял пережить разгерметизацию и добраться в течение десяти минут в защищенное место или до спасательной капсулы. На полу зажегся курсор, и я последовал за ним. Дверь отъехала в сторону, и я вышел в коридор, стены которого были покрыты тем же мягким, светло — бежевым пластиком. Шириной около четырех метров и высотой больше трех. Коридор казался бесконечным, но, тем не менее, после получаса блужданий по лабиринту коридоров я оказался перед абсолютно безликой дверью.

Дверь открылась, и я оказался в крошечной каюте два на два метра и высотой около двух с половиной. В противоположной стене открылась дверь санузла, а в стене лючок пищевого синтезатора и консоль информационного терминала, в просторечье — инфор. Откуда-то я знал, что это такое и как всем этим пользоваться. У стены была узкая койка. В общем, это было все. Кроме как лечь на койку и попытаться поспать ничего не хотелось. Лечь-то я лег, но сон не шел. С попаданием, как ни странно, я смирился, а вот как быть с тем, что в течение десяти лет убивал людей. Самое интересное, беспокоило не то что убивал, а то что это не вызывало отторжения. Ну убивал и убивал, никакого шевеления в душе не возникало. Впрочем, если не возникает шевеления, то и хрен с ним. Комплексом Роди Раскольникова никогда за собой не замечал. Да люди это были как бы гипотетические, даже не земляне. Как это называется, а, точно, Ксеносы, вот.

Да и, по большому счету, никогда я особенно людей не любил. Сколько себя помню, всегда был несколько асоциален. Скопления людей и даже большие группы вызывали в душе дискомфорт дискомфорт. Вместо игр с другими детьми предпочитал книги. Тогда, во времена моей молодости, еще не было интернета и компьютеров. Точнее, они были, но только на кафедре в местном «Политехе», где работали родители. Самым большим событием было поиграть на «Искре»** в крестики-нолики. Поэтому библиотеки тогда пользовались популярностью. С третьего класса я буквально поселился в школьном «храме литературы», а когда исчерпал его ресурсы, то перешел на городские книгохранилища. Причем выбирал не научные и обучающие книги, а в основном книги про приключения и путешествия. Став постарше интересовался научно-публицистическими книгами. Мечтал о путешествиях, в своих фантазиях переживал с героями книг все их приключения.

Но кризис девяностых поставил крест на всех мечтаниях. Поступил в тот же «Политех», который стал университетом, на кафедру «Технологии машиностроения». И даже его закончил, а как не закончить, если отец там был старшим преподавателем, а мать методистом на соседней. А дальше всячески пробивался, чтобы успешно пополнить собой тесные ряды «офисного планктона». С семьей, как я уже рассказывал не сложилось. Редкие и короткие интрижки разбились об мою асоциальность. Подстраиваться под вторую половину не желал категорически. Не то, что женщины были плохие или я такой уж карликовый домашний тиран, просто не сложилось. Вспоминать прошлую жизнь, быстро надоело, а перед глазами почему-то всплыло укоризненное лицо Леночки. Но, неожиданно для самого себя, я, поворочавшись, уснул. Все же день был очень насыщенным, и мозгу тоже нужен был отдых.