— Думаю, ты мне нравился, когда ты был менее разумным.

— Да, эта прямолинейная британка привела мою задницу в форму.

Я уже подношу вилку с блинчиками с черникой ко рту, когда раздается звук. Джон замолкает и смотрит на меня, и я понимаю, что это электронное письмо.

Вытаскивая телефон из кармана толстовки, я протягиваю его ему.

— Прочти это, но если это ещё одно сообщение от Эми с просьбой встретиться с ней и поговорить, просто удали его.

— Ты уверен, приятель?

Я ставлю локоть на стол и опускаю голову на руки.

— Да, потому что, кажется, меня сейчас стошнит.

Несколько секунд стоит тишина, и я не понимаю, что он делает. Я не могу видеть его лица, так как мои глаза закрыты ладонями. Секунды кажутся десятилетиями.

Наконец, я чувствую, как чья — то рука ложится мне на плечо, и медленно поворачиваю голову. Джон попадает в фокус; он стоит надо мной с лучезарной улыбкой.

— Всё кончено, чувак. Это не твой ребенок.

Не поймите меня неправильно, я хочу когда — нибудь стать отцом, но не сейчас, и не с такой девушкой, как Эми. Хотя, учитывая, что я планирую соблюдать целибат, это может быть сложно. Только что озвученная новость витает в воздухе, отказываясь проникать в моё сознание.

— Прости, повторишь ещё раз?

— Я сказал, ты не отец ребенка.

Это не я. Я, чёрт возьми, свободен от неё.

Повинуясь инстинкту, я выпрыгиваю из кабинки и хватаю Джона за талию, поднимая его с пола. С разницей в один дюйм в росте и преимуществом в десять фунтов в весе у меня всегда было физическое преимущество.

— Да, да, хорошо, чувак. Я счастлив за тебя и всё такое, но не мог бы ты просто, ну, знаешь, перестать обнимать меня на людях?

Мой телефон снова зазвонил, как только я опустил его обратно.

вратарь номер один

Есть новости?

Серьезно? Все поменяли имена в моих контактах?

Это Дженсен Джонс, наш сумасшедший канадский вратарь. Он лучший в лиге, и нам повезло, что он играет за "Скорпионс". А еще он невероятно скромен…

Я

Простите, кто это?

С таким же успехом можно было бы и подшутить над ним.

вратарь номер один

Не может быть никаких сомнений в том, кто лучший вратарь. Ты получил новости? Да ладно, я в растерянности.

Да, и это, блядь, не мой. Узнал две минуты назад.

вратарь номер один

Слава — гребанному — Богу.

Это требует выпивки и празднования.

Я поднимаю взгляд на Джона.

— Дженсен хочет сходить куда — нибудь сегодня вечером, чтобы отпраздновать.

Он допивает остатки кофе.

— Ты знаешь, как я отношусь к такому, но, чёрт возьми, да. Последний глоток, прежде чем ты отправишься домой.

Я

Хорошо

Вечера, организуемые Дженсеном, должны сопровождаться табличкой "Опасно".

У меня раскалывается голова.

Я всё ещё во вчерашней рубашке, но, к счастью, мне удалось снять ботинки и брюки. Моя память затуманена, но последнее, что я помню, это как Дженсен расслаблялся на диванчике, а на нем развалились две длинноногие блондинки, в то время как Джон сидел напротив и метал кинжалы в любую девушку, которая смотрела в его сторону. Я недалеко от ушел него — не прикасайся ко мне, даже не смотри на меня.

Мой рейс домой отправляется в полдень. Мои сумки были упакованы несколько дней назад, так что всё, на чем мне нужно сосредоточиться, — это заставить желудок перестать позывать на рвоту, а зрение стало хорошим.

Я хватаю свой телефон с тумбочки и стону, домашний экран загружается сообщениями от Эми.

ЭМИ

Я ничего не слышала от тебя с тех пор, как были подтверждены результаты.

Я знаю, что ты не отец ребенка.

Клянусь, я думала, что это ты.

Хей?

Зак, почему ты меня игнорируешь?

Дай угадаю, ты где — то напиваешься и трахаешься.

Пошел ты.

Я продолжаю прокручивать чат вниз и замечаю, что она снова написала мне два часа спустя.

ЭМИ

Послушай, я сожалею о том, что произошло.

Я всё ещё люблю тебя.

Она действительно великолепна. Единственная причина, по которой я поддерживал с ней связь, заключалась в том, что она могла вынашивать моего ребенка, а я не придурок, который собирается отмахнуться от своих обязанностей. Но поскольку у меня есть веские доказательства, что у меня их нет, я нажимаю на её контакт и нажимаю “заблокировать”. Следующие пять минут я трачу на то, чтобы найти её на каждой платформе социальных сетей, и даже открываю её электронную почту, нажимая “заблокировать” и там.

Прощай, Эми.

Удачи в воспитании ребенка с Алексом мудаком Шнайдером. Я действительно сочувствую этому ребенку. У него нет шансов с такими родителями, как они.

ГЛАВА 3

ЗАК

Жара Флориды бьет мне прямо в лицо, когда я выхожу из аэропорта, и я осматриваю полосу встречного движения в поисках серебристого маминого Range Rover Evoque, машины её мечты, которую я купил ей на прошлое Рождество. Если ты зарабатываешь восьмизначную сумму в год и не можешь побаловать свою маму, то что ты делаешь со своими деньгами?

— Сюда, милый! — Она высовывается из водительского окна всего в нескольких машинах от меня.

Закидывая чемоданы в багажник, я запрыгиваю на пассажирское сиденье и целую её в щеку.

— Привет, мам.

— Полёт прошел хорошо?

Турбулентность и похмелье несовместимы.

— Да, всё было в порядке.

Она пронзает меня обеспокоенным взглядом.

— Ты выглядишь измученным.

— Со мной всё будет в порядке. Я получил новости, которые мне были нужны. Мне просто нужно выспаться.

— Почему бы тебе не остаться у нас на пару ночей? Комната для гостей уже готова.

Я люблю своих родителей, но мне нужно личное пространство.

— Спасибо, но я просто хочу начать работать по дому.

Мама выезжает на шоссе и смотрит на меня.

— Хорошо, но останься хотя бы на ужин.

Я близок со своими родителями, всегда был близок, поэтому переезд в Сиэтл был тяжелым. Меня рано призвали, но я решил поступить в университет Тампа — Бэй и изучать инженерное дело, но когда я перешел в выпускной класс, “Скорпионс” призвали меня, и я переехал на Западное побережье.

От аэропорта до дома мамы и папы всего пятнадцать миль, и это сопровождается шквалом вопросов об Эми, а также её гневными тирадами о том, как она обращалась со мной.

— Она никогда не нравилась твоему отцу и мне, Зак. От неё с самого начала были одни неприятности.

Мы останавливаемся на длинной подъездной дорожке, посыпанной