Ей нравились рябые тени от листвы, щебет птиц, ласкающий ветер. В бешенном учебном потоке ей редко удавалось насладиться красотой и безмятежностью. И вот даже сейчас девушку прервали.

В Лавинию неосторожно врезался засмотревшийся в учебник парень. Чародей первого курса, если судить по характерной мантии темно-бордового цвета. Разлетелись по дороге бумаги, упал парень на копчик, болезненно охнув. Лавинии удалось остаться на ногах благодаря своим отточенным рефлексам. Девушка нахмурилась от досады и присела, начав собирать свои документы.

— Осторожнее надо быть, — буркнула беззлобно она. Голос совести твердил, что в случившемся была и ее вина, ведь она также не смотрела по сторонам. Чародей тем временем оклемался и принялся ей помогать.

— Простите, извините, — лепетал он, и девушка смогла рассмотреть его. Чародей выглядел как подросток, худой, нескладный. Лавиния заволновалась, что могла навредить ему, таким хрупким он казался. Красивый при этом светлокожий голубоглазый блондин, прямо-таки дух зимы воплоти с огромными словно у олененка глазами. У девушки сразу же испарилось все недовольство. Она закончила собирать свои бумаги и приветливо улыбнулась.

— Ничего страшного, всякое случается.

Чародей еще долго лепетал извинения за спиной девушки, но та уже не слушала. Она поспешила в административный корпус, чтобы не столкнуться еще с кем-нибудь по пути. К счастью, до пункта назначения она добралась без дальнейших приключений.

За величественным пятиэтажным главным корпусом академии с величественными волшебными витражами и высоченными шпилями располагалась неприметная белокаменная пристройка. Однако именно здесь решались все проблемы студентов.

Лавиния прижала волшебный пропуск в виде семиконечной звезды с ромбическим волшебным камнем в центре к круглому пазу створок дверей. Послышалось уже привычное низкое жужжание, вспыхнули пурпурным защитные чары, и девушка смогла войти в здание. Ее встретили узкие светлые коридоры и обреченная тишина. Она поднялась на второй этаж и остановилась напротив деканата своего отделения.

Лавиния постучала коротко и приоткрыла дверь, просунув голову в щель.

— Эм, можно?

— Входите, — послышался усталый голос декана из соседнего кабинета. Профессор Элеонора Бельхарт была очень приятной женщиной, не только прекрасным воином, но еще и хорошим чародеем. Она вела теорию защиты от магии на первом курсе и очень полюбилась всем студентам. Сейчас она выглядела не очень. Чуть бледное лицо и темные круги под проницательными зелеными глазами, парящие вокруг нее свитки и документы. Декан была похоронена под бумажной работой, которую, казалось, не разберешь и за год.

— Добрый день, профессор. Я Лавиния Марш сто сорок седьмой отряд двадцать второго корпуса, по поводу материальной помощи, — робко вошла в кабинет девушка. Элеонора Бельхарт коротко глянула на нее и протянула руку. Лавиния шустро подала папку с документами.

— И Вам добрый. Заявление писали?

— Нет еще, — после этих слов перед девушкой возник с легким хлопком пустой бланк и ручка.

— Заполняйте пока, — профессор стала просматривать бумаги девушки.

Многие любили академию еще и за то, что та активно поддерживала студентов в разных жизненных ситуациях. Не говоря уже о приличных стипендиях и возможности обзавестись связями на самом высоком уровне, студентам с семьями предоставлялись отдельные льготы. Лавиния претендовала остаться в общежитии до родов, при этом получая повышенную стипендию, а потом уйти в академ и снять на полученные деньги комнату или даже дом. При этом ей необходимо было отсрочить сдачу зачетов по всем физическим дисциплинам в связи с беременностью. В каком еще учебном заведении с таким вниманием относились к студентам если не в Таше?

— Так Вы приезжая и места жительства в Туроле у Вас нет, верно?

— Верно, — болванчиком кивнула Лавиния.

— Конец семестра придется на шестой месяц Вашей беременности, — задумчиво протянула профессор и добавила уже громче. — Поступим так. В связи с вашем состоянием продолжать физические тренировки опасно, однако Вы все еще можете посещать теоретические дисциплины и стрельбище. А перед следующим семестром возьмете академ. С отцом ребенка будете заключать брак?

— Эм, — смутилась девушка. — Нет.

Профессор осуждающе вздохнула и покачала головой, заставив Лавинию почувствовать вину: — В таком случае советую стрясти с него приличную компенсацию. Раз уж он настолько безответственный.

Лав быстро согласилась и забрала свои документы. Еще минут пятнадцать у нее ушло на согласование всех деталей и получения всех нужных направлений, и вот теперь она была свободна. Лавиния отнесла важные документы в комнату и направилась в сторону мужского общежития, чтобы освежить в памяти события двухмесячной давности. Возможно, ей удастся определить из какого блока она сбежала.

Общежитие состояло из пяти корпусов, каждый из которых был в виде креста. То есть каждый корпус имел четыре крыла. В каждом крыле было всего четыре комнаты, что весьма упрощало поиск ее неожиданного любовника. Обычно не было разделения студентов по отделениям. Лавиния, например, будучи воином жила с алхимиком. Таких примеров было очень много. Просто так получилось, что в четвертом общежитии жили преимущественно воины.

Четвертый корпус, как назло, находился внутри архитектурного ансамбля, и девушка со своего места не могла его увидеть. Она нахмурилась и закусила губу, думая, как же ей поступить. За тяжелыми думами Лавиния совершенно не заметила, как к ней приблизился человек. Она вздрогнула от неожиданности, когда чья-то крупная ладонь легла на плечо, и резко развернулась, занеся руку для удара.

Ее перехватили, и девушка услышала до раздражения знакомый голос.

— Пришла на свидание, Лавиния?

Она раздраженно дернула плечами, скидывая ладонь Рихтера Леманна. Ее настроение тут же испортилось.

— Боюсь, Вас не должна волновать моя личная жизнь, командир, — съязвила девушка. Рихтер усмехнулся, его янтарные глаза светились весельем.

— А Вы не должны находиться рядом с мужским общежитием, — парировал он. За это Лавиния его и не любила. Рихтер Леманн всегда оставлял за собой последнее слово. Девушка чувствовала себя уязвленной, когда не знала, что ему ответить.

Вот и сейчас она развернулась и направилась в сторону своего общежития. Лав приняла твердое решение не обращать на него никакого внимания. По крайней мере до занятий.

— Как твое здоровье? — Рихтер последовал за ней, вышагивая чуть позади. — На тренировке тебе было плохо. Сейчас лучше?

— Лучше, — нарочито чопорно бросила она. — Однако посещать тренировки я больше не смогу. Позже я занесу Вам соответствующие документы.

— Ничего серьезного, надеюсь? — теперь голос командира звучал взволнованно и осторожно, как будто ему было не плевать.

— Как посмотреть, — загадочно протянула Лавиния и заликовала внутри, когда Рихтер промолчал. Она расправила плечи и слегка улыбнулась. К сожалению, девушка не заметила, как смягчилось лицо Рихтера, когда он глядел на нее. Какое искреннее беспокойство плескалось в его взгляде.