– Сырой? – спросил кто-то из бойцов.

– Да, сырой, – подтвердил Переверзев. – Не на пикник идем, костры жечь нельзя. Итак, начнем с руководящего состава. Сержант Галимов!

Сержант встал, подошел к банке. Изучающе взглянул на рыбешку: та бойко металась от стенки к стенке. Потом повернулся к Переверзеву:

– Товарищ майор! А листок бумаги я могу использовать? В природных условиях я бы заменил его лопухом.

– Вряд ли в горах растут лопухи, – заметил майор. – Ладно, бери бумагу.

Галимов шагнул к шкафу, где лежала писчая бумага, взял листок. Сложил один конец, так что у него получилось нечто вроде лотка. И, держась за сложенную часть, как за ручку, опустил широкий конец в банку. Пространство банки оказалось поделенным пополам. Рыбка ткнулась в лист, отступила. Тогда сержант быстро опустил руку в банку, нацелился – и схватил добычу.

– Годится, – похвалил его майор. – Теперь отпусти ее обратно. Разуваев!

Ефрейтор Разуваев не стал отказываться от приема, изобретенного сержантом. Взял лист, сложил – и поймал рыбку, хотя и со второй попытки.

Рядовым бойцам уже не так везло. То ли рыбка приобрела навык ускользать от нацеленной на нее руки, то ли ловцы были не такие ловкие, но с первого раза не удалось поймать никому. А Сергей Карасев, как ни старался, в течение пяти минут так и не смог схватить добычу.

Видя, как мучается его товарищ, веселый Андрей Куликов нашел ему оправдание:

– Товарищ майор, так он же Карасев! Как он будет близкое существо ловить? Вы ему червяка какого дайте, тогда у него все получится!

– Дадим и червяка, – пообещал Переверзев. – А пока, Карасев, сядь, отдохни. Следующий!

Когда последний из кандидатов (им оказался Ринат Мусагалиев) завершил «рыбную ловлю», майор скомандовал:

– А теперь съешь ее!

Было заметно, что задание бойцу не понравилось. Однако лицо его оставалось невозмутимым. Мусагалиев взял добычу за хвост и стукнул ее головой о край стола. Рыбка сразу обмякла, перестала дергаться. Боец втянул в себя воздух, словно собирался нырять, и надкусил рыбье брюшко. Пальцем выковырял в пепельницу внутренности и начал есть. Собственно, там и есть-то было нечего – два укуса, и от рыбки ничего не осталось. Майор кивнул:

– Хорошо. Теперь остальные.

– А где же это… пища? – осведомился Куликов.

– Пища будет, не беспокойся, – сказал Переверзев.

Снова открыл шкаф и достал другую банку, поменьше, где плавало два десятка рыбок. Поймать их в этом объеме было легче. Майор поставил банку на стол и снова начал вызывать кандидатов.

Сергей Карасев, несмотря на свою фамилию, рыбу не только поймал, но и съел. А вот Камиль Рустамов поймать поймал, а съесть не смог и… выбыл из состава группы. Выбыл к сожалению для майора, потому что Переверзев хорошо запомнил пожелание полковника Дулова иметь в составе группы максимальное количество бойцов восточной внешности, чтобы они смогли сойти за афганцев. Рустамов был узбеком, и внешность у него была самая подходящая. Но Переверзев заранее решил, что люди, которые не могут преодолеть брезгливость и не способны есть непривычную пищу, ему в группе не нужны.

Но вот рыба съедена, а их все еще двенадцать. Надо было отсеять еще четверых.

Майор вновь направился к шкафу и достал из него новую банку. Когда он поставил ее на стол, на лицах большинства бойцов возникла гримаса отвращения. В банке были большие жирные личинки каких-то насекомых, которых Переверзев накопал в парке недалеко от дома. Впрочем, он успел поговорить с полковым врачом и удостоверился, что поедание этих личинок людям не навредит.

Майор оглядел своих бойцов:

– Да, я знаю, что горы Афганистана не похожи на джунгли Амазонки или Индокитая. Вот там подобной пищи – в избытке. И надо уметь преодолеть брезгливость. Я ел всю эту гадость – и червяков, и гусениц, и их личинки. И в Амазонии ел, и в Индокитае. Так вот: пусть точно такие же существа нам в горах и не встретятся. Но могут встретиться другие. И вам важно уметь преодолевать отвращение. Чтобы вы знали, что это возможно, я подам вам пример.

Майор открыл банку, достал личинку пожирнее – и отправил ее в рот. Проглотил, запил водой из банки, в которой плавала первая рыбка, и скомандовал:

– Куликов первый!

Рядовой Куликов весь позеленел, но с задачей справился – проглотил жирную белую тварь, и его не вырвало. А вот Карасев, получивший своего «червячка», даже не сделал попытки выполнить задание: едва он подошел к банке, его начало рвать. Так что он побежал искать уборную.

Кроме Карасева, не смогли преодолеть себя и «угоститься» подарком комбата еще трое. Так что задача была решена: группа сократилась до нужного количества, до восьми человек.

Сначала Переверзев собрал тех, кто отсеялся. Напомнил, чтобы они держали язык за зубами и никому не рассказывали, какое задание должна выполнить группа. А напоследок сказал:

– Хочу, чтобы у вас не осталось неприятного осадка от всей этой истории. Да, вы не смогли преодолеть брезгливость. Но это не значит, что вы плохие спецназовцы. Ведь не всегда приходится выполнять такие экстремальные задания! Вот если разминирование плохо провел или направление на местности держать не умеешь, это хуже. С этим надо работать. В общем, нам с вами еще служить и служить.

А потом майор собрал отобранных. Усадил за столы в учебной комнате, внимательно оглядел.

– Ну вот, вы и прошли отбор здесь. Можете гордиться. Но сами, наверно, понимаете: там, в горах, будут другие испытания, потяжелее. Придется передвигаться по горной местности, без дорог, преодолевать водные преграды. И все это – с грузом, в высоком темпе. Кроме того, помните: там идет война. Не думаю, что нам удастся легко и быстро выполнить наше задание. Возможно, придется вступить в бой. А потом, после боя, когда мы освободим наших медиков, надо будет доставить их в безопасное место. И тут могут возникнуть другие трудности – ведь они люди мирные, по горам передвигаться не обучены. В общем, трудностей будет много, все не предусмотришь. Но я уверен: вы к этому готовы. Все, больше речей произносить не буду. Идите собирайтесь, через два часа будьте у штаба – поедем на аэродром.

Переверзеву оставалось попрощаться с женой и дочерью. И тут он чувствовал себя уже не так уверенно, как со своими бойцами.

Впрочем, прощание с женой прошло быстро – без слез, без особых разговоров. Лида понимала, что у ее мужа особая профессия, сопряженная с опасностью. Она привыкла с этим жить. Спросила только, на какой срок рассчитано их задание. Тут Переверзев растерялся. Он сообразил, что во время разговора в штабе речь шла о разных