Будучи старшей дочерью, я хвостиком бегала за ней, обманывая нянек, в надежде дышать одним с ней воздухом, ощущать безумно притягательный цветочный аромат, исходивший от одежды Виленны, и копировать её движения, полные скрытой силы и грации.

Она не раз задавала мне трёпку, даже чаще, чем младшим сестрам, но я была не в претензиях. Воспитание, манеры, силу духа, трудолюбие и веру в успех вопреки всему – всё это дала мне Виленна.

Поэтому получив пощёчину, я даже обрадовалась. Наконец передо мной была госпожа. Достойная того места, какое занимала, а не нищенка, благодарящая хозяина за то, что её приютили из жалости!

– Не думала, что именно ты посмеешь меня в этом упрекнуть, – голос матери дрожал от гнева, но, самое главное, она не стала плакать и жаловаться на судьбу. – А что я, по-твоему, должна была сделать? Умертвить ребёнка? Ярл Эгиль убил бы меня, и никто, даже я сама, не стала бы его осуждать. Он хозяин в своём доме.

Мама принялась ходить по комнате и отбросила салфетку, как ненужную тряпку. Виленна кидала на меня горящие взгляды, и я тихонько присела в кресло, не желая мешать ей выговориться. Сейчас это было необходимо нам обеим.

– Или я должна была скандалить, выражать своё недовольство? Поверь, я пыталась. Не иначе, как по глупости. А потом…смирилась. Та девка так и не смогла родить больше одной дочери. Фригг уже покарала нарушительницу семейного очага, забрав её жизнь. Ревновать к мёртвой? Я не настолько глупа, – фыркнула Виленна и с достоинством королевы села напротив меня, тщательно расправив складки платья.

– Богиня не дала мне счастья стать матерью сына, – тихо продолжила она, глядя куда-то мимо. – Род твоего отца обречён, и все, включая его, это понимают. Многие винят меня.

– Ты не виновата, мама, – поспешно ответила я, хотя и не имела права перебивать Виленну. Но видела, как ей больно, и моё сердце тоже разрывалось от этой невысказанной словами ноши.

– Откуда тебе знать? – резко оборвала порыв сострадательности мама и сердито посмотрела на меня. Я удивленно села на прежнее место и замолчала, хотя ещё минуту назад хотелось подойти и обнять её. – Ты слишком молода и неопытна, чтобы иметь право на подобные суждения. Даже жрицы Фригг не смогли дать однозначный ответ, почему я не могу родить сына. Беда в том, что они не знают. Только я знаю.

Вопрос вертелся на кончике языка, но я сдержалась. Лезть в душу в подобные моменты сродни тому, чтобы растоптать цветок, выросший у дороги вопреки воле небес. Тем более речь шла о той, кем я всегда восхищалась.

– Всё дело в обмане. Наш брак с него начался, и поэтому боги покарали меня отсутствием сыновей. Я не сказала твоему отцу, что у меня нет Дара. Сама боялась в этом признаться даже зеркалу. Ярл Эгиль, конечно, быстро обо всём догадался, но не отослал меня с позором, а подарил ребёнка. Тебя. Потом я узнала, что наша горничная беременна. Я родила, а следом и она. Спустя месяц та женщина умерла, – мама произнесла это почти с ненавистью и с нотками превосходства в голосе. – Твой отец сразу признался мне, что Альма его дочь, и он намерен воспитывать её как равную тебе. С небольшой оговоркой, конечно. Я была глупа и обиделась. Да так крепко, что не признавалась в следующей беременности, пока не начал расти живот. Так родилась Далия, а потом и остальные малышки. И ни одного сына.

– Отец снова?.. – я не могла произнести это ужасное слова "измена".

– Я ничего не знаю о других бастардах. Их нет, иначе бы Эгиль уведомил меня. Особенно о рождении сына. Я очень люблю твоего отца, Хильда, и даже сама была готова подобрать ему девушек для продолжения рода. Но Оракул богини Урд сказал, что сына у Эгиля не будет.

– Как ты можешь так спокойно говорить об этом? О других женщинах? – повысила я голос так, что Риг испуганно зафыркал со своей лежанки.

Виленна и впрямь сидела, словно статуя. Лицо матери было спокойно, глаза казались уставшими, но взгляд был твёрд, как и линия рта, вокруг которого еле заметной сеткой залегли мелкие морщинки.

– Я хочу, чтобы ты поняла, дочь моя, что для женщины любовь превыше долга, а для мужчины наоборот. И это правильно, так заведено с начала времён, – мать подошла и тонкими пальцами, унизанными перстнями, подняла мой подбородок, заставив посмотреть в глаза. – Ты дочь женщины, которая не смогла родить сыновей. Может, поэтому король отослал тебя? Чтобы не искушаться?

– Не знаю, – ответила я, глядя в строгие глаза Виленны, выступающие сейчас моей совестью. И судьями. – Уверена, что не поэтому.

– Уверенность – это хорошо, – Вилена отпустила меня и в раздумье обошла вокруг моего кресла, встав за спиной. – Женское сердце всегда знает правду, даже если разум стремится обмануться. Нам приказано не пускать тебя несколько дней в столицу. Но ты намерена вернуться. Зачем?

– Меня тянет туда, – неуверенно сказала я, боясь произносить это вслух. Возможно, Рагнар просто больше не желал меня видеть, но я чувствовала себя вдали от Драгского замка так, будто у меня вынули сердце и вставили вместо него холодный камень. И Дар снова перестал проявляться так ярко, как раньше.

– Я не пойду против моего ярла, Хильда. Надеюсь, как женщина ты меня понимаешь? – мама присела на колени и дотронулась горячей сухой ладонью до моей щеки. – И у меня нет магической силы, чтобы передать тебе её часть. Но я помогу советом. Вижу, что ты задумала. Помни, что король, как бы он ни желал иного, не женится на той, которая не может родить сына. Возможно, вначале тебе надо быть готовой доказать, что ты это сможешь. Используй свои способности или чужие, но понеси сыном.

Глаза матери хищно блеснули. Риг снова зашипел, приподняв голову от подушки.

– Избавилась бы ты от него, Хильда! – Виленна с опаской посмотрела на детёныша. – Зачем тебе дикое животное? Что за детские прихоти?!

– Так что мне надо сделать, мама? – вопрос был задан тоном, не терпящим смены темы. Конечно, я не годилась на роль невесты короля, как и Риг никогда не смог бы стать полноценным снежным барсом, чьи шкуры ценились дороже драгоценных камней. Но послушать, что скажет Виленна, мне было интересно.

Мама сделала шаг в сторону окна и произнесла:

– Чтобы что-то выиграть, иногда надо отдать всё, что имеешь. И быть готовой проиграть. Ты понимаешь, что, ступив однажды на этот путь, с него уже не свернуть? Может, тебе выбрать мужа среди соседей и жить с ним в довольстве и благополучии?

На щеках матери заиграл болезненный румянец. Она боролось с собой, не желая выдать тайну отца, и в тоже время стремясь помочь мне.

– Может, тебе, наконец, выбрать, на чьей ты стороне? – спросила я, и наши взгляды скрестились.

– На вашей. На стороне своей семьи, – добавила она с грустной улыбкой. – И прежде, чем ты сделаешь выбор, реши: что тебя связывает с Драгским замком? Стоит ли это того, чтобы потерять честь, здоровье, и даже жизнь? Королевы долго не живут, Хильда, а те, кто не родили сына, и подавно. У его величества огромный долг перед королевством, и он всегда будет превыше всего остального. Даже если по неопытности ты так не считаешь. Спокойной ночи, дочка!