Еще секунду и фигуры стали стремительно приближаться. Пространство вокруг наполнилось криками. Раздалось еще несколько беспорядочных выстрелов, но большинство солдат уже кинулось в рассыпную. Томаш бежал вместе со всеми, рассекая лицо о ветви деревьев и отмечал как справа и слева от него раздаются полные боли вскрики его товарищей.

Через несколько минут он споткнулся о корень и растянулся на холодной траве. Поднявшись, Томаш осознал что больше не сможет бежать. Голеностоп словно пронзило сотней маленьких игл при первом же шаге.

Доковыляв до близлежащего дерева, он прислонил разгоряченный лоб к черствой коре и обхватил ствол руками, впиваясь в него пальцами.

- Боже, пусть это закончится безболезненно, - зашептал он на чешском.

Его мольбе не было суждено сбыться.

***

Серый пейзаж Цюриха действовал депрессивно. Дождь шел второй день подряд и Дмитрий, поежившись, набросил капюшон толстовки и закрыл балконную дверь своего апартамента. Бетонные блоки серых многоэтажных домов с маленькими прорезями окон застилали вид из окна, но за прошедшие недели он научился их игнорировать, сосредоточивая взгляд на окружавших город холмах.

Настоящих швейцарских Альп отсюда было не разглядеть и лишь в случае хорошей погоды можно было изредка рассмотреть верхушки чего-то, отдаленно напоминающего заснеженные горы. Для Дмитрия, страстно полюбившего баварские предгорья соседней Германии это стало большим разочарованием в свое время.

На кухне ощутимо разносился запах свеже сваренного кофе. Радио что-то бормотало об очередном скачке криптовалют.

Пройдя мимо нетронутой чашки Дмитрий вернулся в ванную и вновь посмотрел на себя в зеркало. В отражении на него смотрел угрюмый мужчина немного за тридцать, с щетиной и темными кругами под глазами. Бессонные ночи начали сказываться все отчетливее и эффект от них уж можно было наблюдать даже в полутемной ванной комнате.

Закрыв на секунду глаза, он снова вызвал в памяти последние отрывки сегодняшнего кошмара: черные ветви деревьев хлещут по лицу, но боли нет. Лесная тропа выводит на небольшую полянку, в середине которой темнеет треугольник колодца. Шепот, стоящий в ушах, затихает когда он берется за полусгнившую рукоять и начинает ее раз за разом прокручивать, поднимая к поверхности нечто слишком тяжелое для ведра с водой.

Почувствовав теплый ручеек на лице Дмитрий открывает глаза и наблюдает багровые ручейки крови, спускающиеся по его подбородку. Они тянутся все ниже, чтобы устремиться вниз и разбиться о белый кафель рукомойника. Пытаясь сбросить с себя нахождение, Дмитрий открывает кран и начинает медленно смывать стремительно набегающие красные капли.

***

В офисе царила оживленная атмосфера. Один из партнеров компании по случаю своего дня рождения заказал из ближайшей кондитерской несколько корзинок сладкой выпечки, которой сотрудники с удовольствием находили применение, сгрудившись вокруг маленьких круглых столиков кухни.

Подойдя к ближайшей группке, Дмитрий сделал на собой усилие и включился в дискуссию на трудно дающемся ему швейцарским диалекте немецкого. Роль одной из классических офисных тем сегодня выполняла дискуссия о службе в армии.

Отслужившие по обязательному армейскому призыву коллеги, коих было меньшинство, с воодушевлением рассказывали о тяготах казарменного проживания, остальные же высказывали недовольство обязательным налогом, который они теперь обязаны были платить, отказавшись от военной службы. К Дмитрию, как выходцу из России, был в этом контексте повышенный интерес. Швейцарцы в целом были в этом вопросе гораздо более прямодушны по сравнению с некоторыми другими европейцами, у которых в последние годы стала заметной определенная толерантность, не позволяющая им сразу же переводить разговор на происхождение иностранца.

Вернувшись в кабинет, он разблокировал экран ноутбука и уткнулся в отрытые окна офисных программ. Рабочий настрой был особенно труднодостежим в послеобеденное время. Тщетно сделав над собой очередное усилие, Дмитрий уткнулся в русскоязычный новостной сайт. Механически проскролливая драматичные политические заголовки, он остановился на знакомом с детства названии южно-русского населенного пункта. «Тело женщины .. Лесополоса в отдалении от железной дороги»... Перестав замечать происходящее вокруг, он пробежал текст по второму кругу и ощутил свое ускорившееся сердцебиение.

Встав будто в полусне, Дмитрий подошел к закрытому окну и растворил его настежь, после чего дышать стало чуть легче. «Все снова как в тот раз» - проносились мысли в его голове.

Воспоминания из детства застилали ему сознание и он стал погружаться в давно забытые страхи.

На остаток рабочего дня он взял больничный, сославшись на головную боль, что впрочем было недалеко от истины. Добравшись на чистенькой и бесшумной электричке до своей станции, он ощущал дрожь в пальцах и болезненную пульсацию в висках. Избегая в обычное время алкоголь без повода, сейчас Дмитрий жадно сгреб несколько бутылок пива из холодильника ближайшего супермаркета. Отчетливым было ощущение, что ясность рассудка теперь скорее его враг, чем необходимость.

Воздух в его апартаментах стоял удушливо-спертый, вентиляция присутствовала лишь в ванной комнате. Поморщившись, он распахнул окно и втянул в себя прохладный вечерний воздух.

Срок окончания аренды подходил к концу уже через пару месяцев, а он так и не озаботился поиском нормальной квартиры. Аренда квартиры не только в Цюрихе, но и практически в любой швейцарской деревушке было занятием исключительной важности, требовало долгой подготовки, везения и знакомств. От мысли об участии в массовых осмотрах квартир его повторно передернуло.

Наблюдая за огнями ночного города Дмитрий ловил себя на мысли, что ощущает себя в последние годы будто в бегах. Было что-то, что не позволяло ему находиться долго на одном месте. Несмотря на свою престижную специальность и успехи в работе, он добровольно менял своих работодателей и города, словно неведомая сила гнала и гнала его прочь.

Начавшиеся сейчас сны о лесе, как он это называл, провоцировали несвойственную ему до этого рефлексию насчет своего