- Смотри, все по последнему слову техники. Последняя модель. Ты мог бы поиметь совесть хотя бы до шести.

Как и ожидалось, старый придурок не сдвинулся с места. Колин взял три монеты и ушел, бормоча проклятия себе под нос.

Где, черт возьми, он собирался достать еще денег?

Колин потер руку, проведя пальцами по грязным струпьям. У него зачесались глаза. В горле было такое ощущение, будто он наглотался гравия. Желудок сжался в кулак, который он не мог разжать.

Если он в ближайшее время не вмажется, начнется нервная дрожь.

Колин попытался набрать достаточно слюны, чтобы сплюнуть, но ему это удалось лишь наполовину. Радио было легко украсть; глупая курица оставила его на подоконнике своей квартиры включенным и вопящим новую мелодию "Битлз". Такие подарки раздают не так уж часто.

Раньше у него неплохо получалось грабить дома, но на последнем деле, за которое он взялся, он получил три сломанных ребра и расквашенный нос, когда владелец рано вернулся домой. И Колин тогда был в довольно хорошей форме. Теперь, когда он был хилым, истощенным и хрупким, хорошая взбучка убила бы его.

Не то чтобы Колин боялся смерти. Он просто хотел сначала вмазаться. А трех фунтов ему даже не хватило бы, чтобы попробовать.

Колин присел на корточки на дорожке, поднял воротник своего шерстяного пальто. Когда-то пальто было милым, купленным, когда Колин был простым парнем и хорошо зарабатывал. Он много раз чуть не продал его, но всегда сдерживался. Английские зимы пробирают человека до костей. В воздухе уже чувствовался холод, предвещающий зиму, хотя осень только началась.

И все же, если бы он мог выручить за него пять фунтов, то избавился бы от него в мгновение ока. Но с учетом дыр, пятен и запаха мочи ему бы повезло, если бы он получил пятьдесят пенсов.

- Привет, Колин.

Колин не потрудился поднять голову. Он узнал хриплый гул Окурка и не мог больше терпеть его прямо сейчас.

- Я сказал: привет, Колин.

- Я слышал тебя, Окурок.

- Тогда не нужно быть грубым.

Окурок без приглашения плюхнулся рядом с ним, пахнущий, как в подожженном туалете. Его маленькие глазки метались туда-сюда по тротуару в поисках недокуренных сигарет. Так и он заработал свое прозвище.

- О, счастливый день!

Окурок ухмыльнулся и потянулся к тротуару, подбирая что-то грязными пальцами. На фильтре было пятно от губной помады, и он был расплющен.

- Неплохо затянуться раз-другой, а?

- Я сегодня не в настроении, Окурок.

- Опять мы на взводе, да?

Окурок поджег окурок несколькими спичками, сильно затянулся.

- Мне нужно еще несколько фунтов на дозу.

- Ты мог бы поработать.

- Посмотри на меня, Окурок. Я вешу шестьдесят три кило, и половина этого - пальто. Маленький ребенок мог бы надрать мне задницу.

- Просто убедись, что дома никого нет, приятель.

Проще сказать, - подумал Колин.

- Знаешь, - Окурок закрыл глаза, из его ноздрей повалил дым, - я сейчас на мели. Может быть, мы могли бы объединиться для чего-нибудь. Ты заходишь, я могу быть на стреме, и мы делим добычу пополам.

Колин чуть не рассмеялся. Он не доверял Окурку настолько.

- Как насчет того, чтобы я был на стреме?

- Извини, приятель. Ты сбежишь при первых признаках неприятностей.

- А ты бы не стал?

Окурок пожал плечами. Его сигарета погасла. Он предпринял еще две попытки прикурить, а затем щелчком выбросил ее обратно на улицу.

- Тогда к черту все это. Давай займемся работой, где нам не нужен наблюдатель.

- Например?

Окурок почесал бороду, убрал веточку.

- Видишь тот дом? Он похож на один дом в Хейшеме, недалеко от того места, где я вырос. Долгое время он был заброшен. Готов поспорить, что в нем полно добычи. Этот антикварный хлам довольно популярен в округе.

- Наверное, все это было разграблено давным-давно.

- Я так не думаю. Когда я был щенком, дорога, ведущая к нему, была практически невидима. Короче, вся заросла лесом. Только дети знали о ней. И мы все держались подальше.

- Почему?

- Истории. Считалось, что там водятся гоблины. Чушь собачья, а? Только однажды, я подошел к нему на спор. Приблизился на расстояние десяти ярдов. Потом я услышал крики.

Колин закатил глаза. Ему нужно было перестать тратить время на Окуркa и подумать о каком-нибудь способе раздобыть денег. Скоро стемнеет.

- Ты думаешь, я шучу? Клянусь головой моей прекрасной, святой матери. Я подошел на расстояние броска камня, и из дома донесся богобоязненный крик. Звучало так, будто сам Дьявол мучил какую-то бедную душу. Я обмочил свою задницу.

- Вероятно, это был один из твоих тупых приятелей, Окурок. Прикалывался над тобой.

- Не было никаких приятелей, Колин. Говорю тебе, ни один ребенок в городе и близко не подходил к тому дому. Никто не подходил. И я много думал об этом в последнее время. Бьюсь об заклад, там найдется что-нибудь интересное, что можно было бы украсть.

- Почему ты тогда не вернулся, а? Если там полно добра, почему ты не свалил?

Блуждающий взгляд Окурока остановился на другом "призе". Он закурил, затянулся.

- Это примерно в пятнадцати милях отсюда. Время от времени я коплю деньги на дорогу, но, кажется, всегда трачу их на что-то другое. Эй, ты говорил, у тебя есть несколько фунтов, верно? Может быть, мы могли бы сесть на поезд и...

- Ни за что, Окурок.

Колин встал, его тонкие кости заскрипели. Он почувствовал, что у него начинают дрожать руки, и засунул их в карманы.

- Порт Хейшем находится всего в двух часах езды. Затем всего небольшая прогулка до дома.

- Я не хочу тратить свою добычу на билеты на поезд, и я не хочу проводить ночь в чертовом Хейшеме. Дерьмовый городишко.

Колин посмотрел налево, потом направо, понимая, что не имеет значения, в каком направлении он пойдет. Он пошел, a Окурок наступал ему на пятки.

- У меня есть старые приятели в Хейшеме. Они нас приютят. Плюс у меня там есть контакт. Он мог бы сразу снабдить нас