Когда Джейк спустится, чтобы прикончить его, жирного ублюдка ожидал приятный сюрприз.

Рука Колина коснулась влаги, крови или чего-то еще, так что он знал, что был близко. Он сунул руку в чернильную тьму и нащупал тело Ван Хельсинга, а затем и его плечо...

- Какого черта?

Колин протянул другую руку, пошарил вокруг.

В этом не было никакого смысла.

Голова Ван Хельсинга, которая была практически оторвана от его плеч, снова срослась. Шея была полностью цела. Ни зияющей раны, ни глубокого пореза.

- Это не может быть он.

Возможно, было сброшено еще одно тело, возможно, Oкуркa. Колин коснулся лица.

Без бороды.

Проведя пальцами по рту, Колин поморщился и провел пальцем по липким губам.

Во рту было холодно и липко. Отвратительно. Но Колин почти целую минуту шарил вокруг в поисках зубов, которых там не было.

Это был Ван Хельсинг. И он полностью исцелился.

Что было невозможно. Если не...

- Господи Иисусе! - Колин отпрянул, отползая от тела.

Он оказался в ловушке, в темноте с вампиром.

Когда Ван Хельсинг проснется? 

Чертовски хорошо, что парень был прикован. Кто знает, какие ужасы он мог бы совершить, будь он на свободе?

Колин повторил эту мысль и ухмыльнулся.

Возможно, если бы он помог бедняге сбежать, Ван Хельсинг был бы так благодарен, что позаботился бы о головорезах наверху.

Идея исчезла, когда Колин вспомнил слова Ван Хельсинга. Все, чего хотел бедняга, - это умереть. Он не хотел никого убивать.

Черт возьми. Если бы я был вампиром, я бы cделал...

Колин запнулся на полуслове. Его ништяки лежали в банке из-под сардин, в нагрудном кармане. Он потянулся за ними, достал шприц.

Это может сработать.

Подползая к Ван Хельсингу, Колин прощупывал, пока не нашел костлявую шею. Он ввел иглу, затем отодвинул поршень, вытягивая кровь.

Кровь вампира.

Перевязать себе руку и найти вену в темноте не было проблемой; он делал это много раз раньше.

Стиснув зубы и закрыв глаза, он сделал себе укол.

Спешки не было.

Только боль.

Боль обожгла его руку, как будто кто-то выдергивал ему вены плоскогубцами.

Колин вскрикнул. Когда зараженная кровь достигла его сердца, мышца замерла, что мгновенно убило его.

Колин открыл глаза.

Он все еще был в подвале, но видел прекрасно. Он задавался вопросом, откуда мог исходить свет, но, быстро оглядевшись, не обнаружил источника.

Колин встал, вздрогнув, осознав, что боль в ноге исчезла.

Как, собственно, и вся остальная его боль. Он задрал рубашку, ожидая увидеть ушибы на ребрах, но на них не было никаких отметин.

Даже симптомы исчезли.

Шприц все еще был у него в руке. Колин уставился на него, вспоминая.

- Это сработало! Чертовски хорошо сработало!

Ван Хельсинг все еще лежал, растянувшись на полу лицом вниз.

Колин посмотрел на него, и у него потекли слюнки. Голод захлестнул его, желание было настолько всепоглощающим, что затмевало его пристрастие к героину.

Не сопротивляясь порыву, он упал на землю и впился зубами в шею старика. Его новые зубы легко разорвали кожу, но когда его язык коснулся крови, Колин отпрянул.

Прогорклая. Как испорченное молоко.

Звук откуда-то сверху. 

Колин прислушался, удивляясь тому, насколько острым стал его слух.

-Тогда ладно. Джейк, спустись вниз и из милосердия убей наркомана, а потом мы свалим.

Действительно, убей из милосердия.

Колин заставил себя быть терпеливым, стоя неподвижно, когда люк открылся и оттуда спустилась фигура.

- Так-так-так, смотрите, кто не спит. Cмелее, я постараюсь сделать это безболезненно.

Джейк двинулся вперед. Колин почти улыбнулся. От большого, потного, грязного Джейка вкусно пахло.

- В тебе еще осталось немного борьбы, а?

Колин сделал выпад.

Его скорость была неестественной; он оказался на Джейке в одно мгновение. Еще более поразительной была его сила. Практически без усилий он повалил более крупного мужчину на землю и скрутил ему руки.

- Что за черт?!

- Я постараюсь сделать это безболезненно, - сказал Колин.

Но, судя по крикам Джейка, это было совсем не безболезненно.

Эта кровь не была прогорклой. Эта кровь была экстазом.

Каждая клеточка тела Колина содрогнулась от удовольствия; ошеломляющий прилив, который затмевал ощущение героина, оргазм всего тела, такой сильный, что он не смог сдержать стон, вырвавшийся из его горла.

Он сосал, пока Джейк не перестал двигаться. Пока его живот не раздулся, теплая жидкость не заплескалась внутри него, как у доношенного эмбриона.

Но он оставался голодным.

Он взбежал по лестнице, практически паря на своей новообретенной силе. Окурок стоял у стола, складывая тарелки в деревянный ящик.

- Колин?

Окурок тоже оказался вкусными. Только немного по-другому. Не таким сладким, что-то вроде бордо по сравнению с каберне Джейка. Язык Колина был необузданным. Он жадно лакал кровь, как бешеная собака из миски с водой.

- Какого черта ты делаешь?

Колин бросил Окурка и повернулся лицом к Вилли.

- Боже милостивый!

Вилли сунул руку в карман жилета и достал маленький "Дерринджер"[3]. Он выстрелил дважды, и оба выстрела попали Колину в грудь.

Было больно.

Но сильнее, чем боль, был голод.

Вилли повернулся, чтобы убежать, но Колин легко поймал его.

- Интересно, какими ты будешь на вкус, - прошептал он на ухо кричащему мужчине.

Медовуха с жимолостью. Лучший из трех сортов.

Колин сосал, глотая нектар, который пульсировал в сонной артерии Вилли. Он наедался до тех пор, пока еще один глоток не заставил бы его лопнуть.

Затем, в оргиастическом оцепенении, он, спотыкаясь, вышел из дома в великолепную ночь.

Больше не было темно, тихо и пугающе, воздух теперь гудел от яркого свечения, а звуки животных, доносившиеся издалека, были чистыми и прекрасными.

Летучие