Шрифт:
Закладка:
— А ведь легко идёт! — оглянулся на кузнеца с плотником.
Собравшаяся во дворе толпа колыхнулась и подошла ближе, стараясь не упустить ни одного нашего слова. Оглянулся. Стоят, опасаются, но очень уж им интересно, что за диво такое у нас получилось. Шеи вытянули, прислушиваются к разговору. Уже к вечеру новость о сегодняшнем испытании разнесётся по всей округе!
— Ну, что? Убираем плетень? — от нетерпения плотник аж приплясывает на месте.
— Плетень… — задрал голову, осмотрел голубое без единого облачка небо. С погодой сегодня повезло, даже ветра нет. В этот момент ещё раз проголосил свою победную песню петух. Это точно к добру! Улыбнулся и решительно махнул рукой. — Убираем! И выкатываем его вперёд, на поле.
— А мотор? — не унимается гений стамески и рубанка. — Мотор тоже запустим?
— И мотор запустим! — улыбнулся в ответ. Обратил уже внимание на две явно пустые жестянки из-под бензина рядом с колесом. — Гляжу, заправили уже?
— И заправили, и масло проверили, и уровень воды в радиаторе пальцем пощупали! — с гордым видом тут же доложил Федотыч.
Плотник мало, что мужик в возрасте, но от радости и еле сдерживаемого нетерпения едва ли на месте не пританцовывает, чуть ли дитём не прыгает. Он же не только назначенную работу делал, он душу в этот аппарат вкладывал! Вот и горит в предвкушении испытания. Да они тут с кузнецом на пару оба такие, единомышленники увлечённые.
Повезло мне с этими мастерами. Ладно, квалификация у них высокая, но ума и опыта у этих двоих на добрый десяток простых работяг хватит! Один, как Левша, блоху подковать сможет (если его, само собой, грамотно озадачить и мотивировать), второй с деревом как с воском работает. Любую финтифлюшку вырежет, как вылепит! Что интересно, на глазок. А точность будет заданная! Гений, говорю же.
Ответственный момент наступает! Можно сказать, исторический! Понимаю, сам с трудом удерживаюсь, так и хочется аппарат помогать выкатывать. Но нельзя. Моё дело руководить!
Пока Федотыч передавал мой приказ управляющему, кузнец взмахом руки подозвал к себе своих двух помощников:
— Руки покажите! Отмыли, неучи? Тогда дружно за законцовки взялись, как учил! Один на эту сторону, второй на другую! Да осторожно за крыло ручищами своими кривыми лапайте! Кто продавит пальцами полотно, год у меня будет бесплатно на подхвате сидеть, уголь подавать! Готовы?
Кузнец оглянулся на меня. Пришла моя пора командовать.
— Он легко катится, поэтому сильно на крыло не налегайте. Аккуратно толкайте! — перекрестился. — Ну, с Богом! Пошли!
Самолётик легко покатился вперёд, перепрыгнул через невысокий валик земли и травы, оставшейся на месте убранного плетня, зашуршал шинами по скошенной стерне.
Засуетилась прислуга, колыхнулась, шагнула вперёд, да притормозила, остановленная властным рыком управляющего. Вот тоже примечательная личность! Давний папашин знакомец. Сдаётся мне, что когда-то они воевали вместе. Потом его за собой в имение и сманил. И уговорил остаться. А что? И компаньон в дружеских посиделках длинными зимними вечерами, и никакого урона чести, сослуживец же! И за мной этак ненавязчиво присматривает, подсказывает в нужный момент важные вещи.
Запричитали бабы, закрестили меня вслед перстами, забормотали молитвы, отскочили в сторону девки. Лишь мелкая любопытная ребятня всё старалась подойти ближе, прикоснуться руками к очередной княжеской причуде. Старалась, да кто бы их близко подпустил? Поэтому не нашли ничего лучше, чем просто идти следом за аппаратом, с важным видом обсуждая каждую замеченную деталь. Только и слышалось от них — крыло, фюзеляж, мотор и шасси! Соображают! И когда только успели умных слов нахвататься?
Правда, дальше за плетень на поле никого из дворовой прислуги не пустили. Вперёд прошли двое, кузнец да плотник. Ну и помощнички, сейчас осторожно выкатывающие аппарат, на заранее отмеченную и расчищенную от стерни площадку.
Всё, мы на месте! Помощники с важным видом протёрли рукавом те места на крыле, за которые пальцами лапали, и отошли в сторону, периодически с гордым видом косясь на замершую у края поля толпу. Недалеко, за спину к кузнецу. Мало ли, помощь какая нам понадобится? А они уже тут!
Обошёл вокруг самолётика, проверил целостность обшивки, попинал, как водится, покрышки, открыл пробку горловины бензобака и заглянул внутрь. Как смог, конечно. Но уровень топлива «на глазок» проверил. Дальше масло щупом и вода в радиаторе, натяжение расчалок. Вот и весь предполётный осмотр. Остальное только практика покажет.
Оглянулся на внимательно наблюдающих за каждым моим шагом мастеров, улыбнулся уверенно, кивнул головой.
— Готовимся к запуску!
Мастера разом шагнули вперёд. Прокопыч за винт ухватился крепкой рукой, да так и замер. Федотыч перехватил у кузнецовых помощников небольшую стремянку и приставил к борту самолётика. Пусть и без неё можно в кабину забраться, не так тут и высоко от земли, но со стремянкой важности больше! Приставил и придерживает рукой, отходить не хочет. Сейчас ещё и меня ненароком поддержит, чтобы не оступился и не свалился на землю. Всё ещё опасаются после того давнего случая за моё здоровье…
— Ну что? С богом? — с улыбкой принял помощь плотника и рыбкой нырнул в кабину.
Уселся в кресло, поёрзал, устраиваясь поудобнее, пристегнул ремни. Осмотрел примитивную кабину, приборы, покачал ручкой, пошевелил педалями. Тормоза? Нет пока тормозов. Всё работает нормально, рулевые плоскости отклоняются соответствующе. Проконтролировал, убрал ли стремянку Федотыч, открыл топливный краник.
Показал напряжённо наблюдающему за мной кузнецу понятный каждому в моём времени жест из сложенного колечком большого и указательного пальцев, скомандовал в голос:
— Давай, Прокопыч, действуй! От винта!
За спиной заголосили и тут же замолчали бабы. А кузнец, не зря столько времени тренировались, прокрутил винт и в свой черёд крикнул:
— Контакт!
— Есть контакт! — и я включил зажигание…
Глава 1
Вскинулся, захлёбываясь криком! Заклекотал крик в горле, ужасом сдавило сердце! Неумолимая память выдала картинку: вот же она, земля! Летит в лобовое! Последнее, что помню, быстро надвигающийся зелёный массив леса и грязно-белые пятна снега на бурой весенней земле; заваленный на девяносто градусов горизонт и хвойный редкий лес над головой, с отдельно стоящими деревьями на опушке, с дорогами и
