в то время, так и впоследствии, отчасти с точки зрения более ранних проблем. Сэр Хэлфорд Макиндер, ведущий британский геополитик и политик, был верховным комиссаром Великобритании в Южной России во время Гражданской войны в России. В январе 1920 г. он заявил кабинету министров об опасности "нового российского царства пролетариата" и "большевизма, несущегося вперед, как огонь по прерии", в направлении Индии, ядра Британской заморской империи, и "нижней Азии". Подобные заявления представляли коммунизм как придание новой энергии устоявшимся геополитическим мотивам, в частности российской угрозе Британской империи в Южной Азии ("Большая игра" XIX в.), а также британским интересам и влиянию в Юго-Западной Азии.

Эта тема получила еще более долгосрочный отклик в некоторых недавних исследованиях. Альфред Рибер, предлагая пограничный взгляд на истоки холодной войны, значительно позже ее окончания, рассматривал холодную войну как "этап длительной борьбы за евразийские пограничные земли, которая тянется с раннего нового времени, когда великие полиэтнические бюрократические империи-завоеватели начали сворачивать тысячелетнюю военную гегемонию кочевников над оседлыми культурами". В литературе больше внимания уделялось преемственности между Советским Союзом и Россией Романовых, и, в частности, экспансионизму обоих государств, например, поиску портов с теплыми водами.

Однако, как и в случае с изменениями в других аспектах российской жизни, например, в сельской местности, коммунизм обеспечил, наряду с элементами преемственности, новую идеологию и направление геополитических движений, а также новую энергию.

 

Коммунизм обеспечил ленинскую политику международных отношений, которая сильно отличалась от либерального интернационализма, поддерживаемого президентом США Вудро Вильсоном. Более того, возникшие идеологические разногласия имели серьезные последствия как для практики, так и для содержания международных отношений.

В качестве еще одного примера отработки тем можно привести первые годы русской революции и революционного режима, которые сыграли решающую роль в формировании взглядов и опыта людей, которым предстояло сыграть ключевую роль в период после 1945 года, в первую очередь Иосифа Сталина, советского диктатора с 1924 года до своей смерти в 1953 году. Подобным образом, будучи военным министром Великобритании в 1918-20 годах, Уинстон Черчилль, впоследствии премьер-министр с 1940 по 1945 и с 1951 по 1955 год, стремился укрепить и поддержать военные усилия против коммунистов во время Гражданской войны в России. Эти усилия повлекли за собой британские обязательства перед новыми государствами региона, такими как Финляндия.

 

Гражданская война в России

Гражданская война в России поучительна еще и потому, что холодная война по сути своей была военным противостоянием и ключевым эпизодом военной истории, а также идеологическим расколом. Первый вызов, брошенный Советскому Союзу, не был сдержанным конфликтом, это была горячая война с участием армий и крупномасштабных военных кампаний. Более того, Гражданская война в России подчеркнула, что в международном и военном плане "холодная война" не была просто соперничеством между ведущими армиями, развернувшими оружие высокого спектра, как это было в случае с Советским Союзом и США после Второй мировой войны, в частности атомное оружие и ракеты. Вместо этого, как и в классический период холодной войны 1945-89 годов, особенно в Африке в 1970-е годы, гражданская война в России включала в себя целый ряд сил и методов, как военных, так и невоенных: регулярные операции, повстанческие и контрповстанческие конфликты, пропаганду, а также экономические и коммерческие элементы.

В военной истории Гражданская война в России часто отходит на второй план после длительного рассмотрения Первой мировой войны, причем последняя традиционно понимается как переход к современной и тотальной войне. Такой подход ошибочен, не в последнюю очередь потому, что он не признает военного значения Гражданской войны в России и той современной и тотальной войны, которую она представляла, а также того, в какой степени Советский Союз родился в опыте гражданской войны и, соответственно, принял часть ее характера. Это была гражданская война, которая долгое время казалась висящей на волоске. Для обеих сторон сила была связана со страхом, с ощущением нападения различных угроз, внутренних и внешних. Реакция коммунистов8 была беспрецедентно жестокой, хотя, даже если бы не было гражданской войны, коммунисты, вероятно, вели бы себя примерно так же.

Содержание и тон работ Владимира Ильича Ленина, коммунистического лидера, написанных перед Гражданской войной в России, во многом предсказывали то, что должно было произойти. Однако мечта о насилии сменилась более мрачной реальностью. Такая траектория в целом была характерна для установления коммунистических режимов. Другие страны, в том числе Албания, Югославия, Китай, Куба, Вьетнам и Эфиопия, родились в условиях гражданской войны, и такая траектория была бы верна и для потенциальных коммунистических режимов. Более того, как и в случае с Советским Союзом, такая гражданская война часто пересекалась с международным конфликтом. Часто это представлялось в терминах революционной борьбы с имперскими и колониальными державами.

Первоначально Ноябрьская революция 1917 года привела к созданию коалиционного правительства в России. Однако коммунисты были склонны рассматривать такое правительство лишь как средство достижения своей цели - абсолютного контроля как выразителей диктатуры пролетариата. Такое отношение часто подрывало попытки создать единство левых сил, в частности, в форме Народного фронта. Другие левые партии рассматривались как конкуренты, причем особенно опасные, поскольку они поощряли "ложное сознание" рабочего класса, в том смысле, что не поддерживали коммунизм. Весной 1918 года коммунисты начали борьбу за власть, которая к июню привела к гражданской войне. Эта борьба была более масштабной и привела к большему числу жертв в России, чем Первая мировая война. Коммунистам противостояли (консервативные и царские) белые, а также "зеленые" (крестьянские армии России), силы нерусских народов, которые были подчинены Российской империи и теперь имели собственные сепаратистские планы, например латыши и украинцы, а также иностранные силы.

Бывшие союзники России по Первой мировой войне были обеспокоены желанием коммунистов в 1918 году пойти на союз с немцами, что они в определенном смысле и сделали, подписав Брест-Литовский договор, сепаратный мир с Германией. Этот мир позволил коммунистам сосредоточиться на своих противниках внутри России. Ранее, помимо того, что Германия позволила Ленину вернуться в Россию, она снабжала коммунистов деньгами. Среди бывших союзников существовала тревога по поводу гораздо более отдаленной возможности активного сотрудничества между Германией и Россией. В ином контексте такое сотрудничество предвосхитило бы нацистско-советский пакт 1939-41 годов. Эта обеспокоенность привела в 1918 году, на последнем этапе Первой мировой войны, к интервенции в Россию ее бывших союзников против Германии. В первую очередь это касалось Великобритании, союзника, который благодаря военно-морской мощи и своему положению на Ближнем Востоке имел больше всего возможностей для применения силы в европейской части России. Была решимость помешать Германии захватить поставки и территорию и тем самым лучше продолжить Первую мировую войну на