Шрифт:
Закладка:
— Вы меня удивили, Павел. Не ожидал от вас таких талантов, — признался судья.— Особенно в дуэли с Филиным. В вас многие не верили. Честно признаюсь, я и сам считал, что род Черногряжских уже не сможет подняться, но теперь вижу, что шансы у вас есть!
Не знаю, надо было реагировать на эти слова, но во время ужина я старался быть немногословным и отвечать только по делу, больше используя универсальные слова вроде «да» и «нет». К тому же, несмотря на то, что я кое-как зазубрил историю рода Черногряжских, проколоться на этот счёт мог на раз. Впрочем, на этой случай у меня имелась универсальная отмазка: забыл — и все. Амнезия, понимаешь.
Как выяснилось, Евгений Сергеевич Волконский оказался очень хорошим актером. После того как ужин подошел к концу, он пригласил меня выпить бокал коньяка и поговорить за жизнь с глазу на глаз. Понятное дело, от такого приглашения не отказываются.
— Папа, — не удержалась Варвара, подозрительно глядя на родителя, — помни о нашем разговоре!
— Конечно! — широко улыбнулся тот. — Я все прекрасно помню! Не переживай…
Мы устроились в кабинете Волконского, который располагался в другом крыле дворца. Именно дворца, потому что никак иначе его внутреннее убранство назвать язык не поворачивался. Сам кабинет был обставлен солидно. Тяжелая мебель, массивный стол, обитый зеленым сукном, такие же массивные стулья. Мы расположились за столом, хозяин кабинета извлек на белый свет квадратную темную бутылку и два бокала. Разлил ароматный коньяк и сел напротив меня.
— Давайте выпьем за встречу, Павел, — сейчас на его лице уже не было доброжелательной улыбки — передо мной сидел строгий и суровый человек. Видимо, именно так он выглядел в суде… — Попробуйте, это выдержанный коньяк. Подарок одного из моих друзей.
Я отсалютовал собеседнику и пригубил из бокала золотистую жидкость. М-да… Вот это я понимаю послевкусие… Коньяк действительно оказался превосходным.
— Вижу, вам понравилось, — удовлетворенно кивнул Волконский-старший и поставил свой бокал на стол. — А теперь давайте с вами поговорим серьезно, Павел.
— Давайте…
Вот, чую, сейчас настоящий Волконский нарисуется.
— Знаете, — взгляд моего собеседника, который тот не отрывал от меня, стал задумчивым. — Я действительно никогда не испытывал к роду Черногряжских злобы или ненависти. И тот факт, что наказание, выпавшее на его долю, было не совсем адекватным, я тоже прекрасно понимаю. Поэтому, когда клеймо изгоя было снято, я искренне порадовался за вас, — Евгений Сергеевич тяжело вздохнул, и его взгляд стал строгим. — Однако же, я вынужден вернуться к разговору о Варваре.
Судья сделал паузу, вновь разлив коньяк, и на этот раз я сделал глоток побольше. Сам же Волконский лишь немного пригубил из бокала.
— Развлекаться я своей дочери не мешаю, так как что-то запретить ей практически нереально. Но брачный союз между Вами и Варварой невозможен, — продолжил чуткий родитель. — Примите это как данность. И тут дело даже не в вас. Дело в том, что я не хочу, чтобы моей дочери мешали учиться. И если она после академии решит выйти замуж, я уже буду рассматривать варианты. Но только тогда, Павел. Вы меня понимаете?
— Да я и не говорил никогда, что собираюсь брать её в жены, — я осторожно сообщил Волконскому чистую правду.
— Пусть так, — кивнул он. — Теперь, надеюсь, мы с вами поняли друг друга? Хотелось бы верить, что в академии вы не будете слишком докучать моей дочери. Очень вам советую установить с ней простые дружеские отношения.
Дружеские отношения? С нынешней Варварой? Видимо, мои сомнения явно отразились на лице, так как Волконский понимающе хмыкнул.
— Еще раз повторюсь, Павел, я не тиран. Зная характер своей дочери, я прекрасно понимаю, что это сложно. Но мне кажется, вы смышленый молодой человек и найдете выход из этой ситуации. Так?
— Так, — кивнул я. Нет, а что мне еще ответить? Сейчас спорить с ним глупо, а в Москве видно будет. К слову, уже знал, что никакой выход искать не буду. Да и вообще я крайне не люблю, когда на меня давят.
— За моими детьми будет пригляд, — предупредил меня Волконский-страший. — На этот раз с ней будет поступать Игорь, но я не уверен, что у него получится. Впрочем, кто знает… Дочь говорила, что у вас будет телохран?
— Да, Анна Громова, — сообщил ему я.
— Солидно, — одобрительно кивнул судья. — У моих детей он тоже будет. Но это давняя знакомая нашей семьи, и она проследит за выполнением того, о чем я сейчас сказал.
— Да ради бога, — хмыкнул я и демонстративно допил коньяк. В конце концов, столь завуалированные угрозы на меня не действовали. Зная Варвару… В общем, чувствую, будет весело.
— Я рад, что мы поговорили, — широко улыбнулся Волконский, вставая. — Наверное, уже поздно. Я вызову господина Сыромятова, он вас проводит. Надеюсь, вам не нужно объяснять, что разговор должен остаться между нами.
Я лишь пожал плечами, что не понравилось моему собеседнику. Но он промолчал. Мы вернулись в зал, где нас ждали Игорь и Варвара. Волконский-старший вежливо распрощался со мной и, окинув отеческим взглядом кровинушек, сообщил, что скоро за мной придут, и удалился.
— Что он тебе сказал⁉ — буквально вцепилась в меня Варвара, когда её папаша наконец вышел.
Глава вторая
«Перед Академией»
— Ничего особенного, — улыбнулся я ее горячности. — Так, поговорили о жизни. Обо мне… пообщались за бокалом коньяка.
— Что, просто так поговорили? — подозрительно прищурилась девушка. — Паша, что-то ты мне недоговариваешь.
— Все нормально, — ещё раз успокоил я её. — Ты мне лучше скажи, кто там у вас телохраном будет?
Ну а что? По-моему нормально так тему сменил. Однако, Варвару, дочь своего отца, так просто было не провести.
— И все же что-то у вас случилось, — Волконская отмахнулась от моего вопроса о телохранителе, — вот чувствую. Что он говорил? Чтобы ты в академии от меня подальше держался?
— Ха! — улыбнулся ее братец. — Да это и так известно. Тут ничего и выведывать не надо. Варя, ты чего, отца не знаешь, что ли?
— Знаю, — проворчала та, как-то
