крутилось столько денег, а он ни копейки не принёс в квартиру, а Роберт заметил краем глаза, как родители Артура отчитывали его и он шугался каждого движения отца, а как закончили болтовню о том, какой он плохой сын и точно не увидеть приставку к новому году, бесцеремонно потянули его к выходу. Не следующий день, обдумывая всё произошедшее, понимая, что Артур соревнуется не для себя, а для того, чтобы не разочаровать родителей, он подошёл к нему, протянул руку и зарыл бессмысленный топор войны, хоть и напоследок сказал: «Но ты знай, что я всё равно лучше. Просто поддаюсь тебе». Они по-настоящему сдружились и поняли, что у них особо и нет различий в мнениях, а после, когда стеснение пропало, начали всячески шутить друг над другом, но в ответственные моменты, которые требуют всей эмпатии, что у них есть, они говорят действительно нужные вещи друг другу.

— Если ты любишь, — продолжал Роберт, поддерживая Артура рукой за плечо, — то сделаешь всё, что сохранит эту любовь. Даже мир извергнешь в адский пепел ради одного человека. Понял?

Артур услышал действительно нужные для него сейчас слова, кивнул своему другу и даже улыбнулся решёным в голове проблемам, как улыбнулся и своей решительности в дальнейших действиях. Но после задумался глубже о сказанном Робертом.

— Пожди, откуда ты всё это берёшь?

— Беру что?

— У тебя у самого одни серьёзные отношения на счету, а ты мне тут затираешь про любовь, отвагу.

Роберт рассмеялся и раскинул руки, пожимая плечи.

— Тренера не играют. Тем более, зачем мне эта любовь сейчас? Я поступаю, а позже учусь пять лет. Ещё позже — строю карьеру, зарабатываю на квартиры здесь, а после сдаю для заработка. Тогда что-то уже можно думать. Без базы для нынешнего человека даже не нужно думать о каких-то там браках и тому подобное.

— Как-то раньше справлялись: без ничего начинали строить.

— Это раньше. Сейчас потребностей больше, а то, что нужно — дороже.

Роберт попытался отвлечь от этой темы своего друга, наклоняясь к нему и смотря со всем интересом. Интересом, что бывает у больных людей: напористым, диким, который не понимает и не принимает личные границы.

— Ты лучше покажи мне эту Амину, о которой ты постоянно болтаешь.

— Да что там показывать?

Артур выдохнул, вытащил из кармана телефон и зашёл в приложение, где он был заблокирован ей, а она — им. Тогда уже Роберт достал свой телефон и ввёл в поисковике имя Амина Алиева, и увидел её лицо — у неё были выразительные глаза, красивейшие восточные черты лица, любовь к макияжу — не та любовь, где она измазывает себя, чем только можно, а профессиональный взгляд на косметику, где подчёркиваются лучшие стороны.

— Слушай, — протянул Роберт, — ты вообще уверен в своём вкусе?

— В смысле?

— На твоём месте я бы даже не выбирал.

Роберт с улыбкой посмотрел на Артура, но того не особо впечатлило сомнение Роберта в выборе спутницы, после чего Роберт рассмеялся во весь голос.

— Да я шучу, сердцу не прикажешь.

Роберт продолжил просматривать фотографии девушки.

— Но тут не сердце, конечно, решает.

— Сам попробуй с ней.

— Почему нет? Мои предки всегда говорили мне, что можешь хоть на русской жениться. Бывают, конечно, загоны, что она должна быть хотя бы похожа на татарку или башкирку.

Когда фотографии закончились, он посмотрел записи на её странице и первым же делом ему вылезла ссылка на Амину в другом приложении — для сайта знакомств, который называется «Мамба». Роберт показал Артуру на это.

— Узнай твои родители об этом, или её, то скорее женили бы вас. Представляю, что завтра вы стоите в ЗАГСе.

Роберт поднял глаза в небо, уплывая в свою фантазию, а после скривил лицо.

— Ужас, ты такой урод в этом костюме.

Артур дунул в сторону Роберта, чтобы усмирить его пылкий юмор. Роберт не обратил внимания на это, перешёл по ссылке «Мамбы» и скачал его повторно, что заметил Артур, смеясь над ним.

— Так ты качал уже «Мамбу»? А говорит не нужна ему любовь.

— Да я чисто поболтать, пока ты на учёбе залипаешь.

Значок «Мамбы» появился на главном экране, и Роберт открыл его снова через ссылку, где фотографии Амины были уже немного откровеннее, а возраст немного преувеличен.

— Ей реально двадцать три? — уточнил Роберт.

— Смеёшься? Она только на пару месяцев старше тебя.

— Ну, восемнадцать есть, но всё же, — задумался Роберт, — это как-то не очень нормально.

— Прочитай лучше статус, — указал пальцем Артур, — Если хочешь поиграться, у меня есть для тебя одна игрушка.

— Это отвратительно. Не думаешь сказать её родителям или хотя бы своим?

— Не могу, иначе она покажет мои фотографии.

— Даже не буду спрашивать, какие. Но телефон твой точно не буду держать в руках, да и руку жать вряд ли.

Артур ударил Роберта в плечо, встав с места, чтобы немного потянуться. До их спокойного местоположения редко доносились возгласы моторов — дорога хоть и была близко, но многие находились на рабочих местах, поэтому потока не было. Проносились только такси, дрожащие маршрутки и грузовики. Грузовиков действительно было много в последнее время, ведь атмосфера их района становилась благоприятной, дружелюбной и не кусающейся. Совсем другая реальность за десять лет — если человек долго не был здесь, и неожиданно решил навестить родные края, то не понял, что это одно и тоже место; посчитал бы, что карты его обманывают, а спутники сошли с ума. Серый и криминальный некогда район получил свой ренессанс, расцвёл второй жизнью. Роберт с Артуром помнят своё детство здесь: когда вместо мягкой резиновой подстилки на оборудованной детской площадке вокруг зелёного антуража деревьев стояли ржавые советские качели со строительным песком на земле, а окружали их лебеди из резиновых покрышек; у местного озера, где все приходили на пляж на свой страх и риск, молясь, чтобы не наткнуться на штырь в прыжке в воду, а зимой на корке льда собирались группами, чтобы поучаствовать в стрелке хотя бы как наблюдатели, сейчас построился пляж со всеми развлечениями