И все-таки… Что-то было не так. Сон, что приснился ей сегодня, — подумать только, как некстати! — растревожил душу. Кажется, столько лет прошло, все давно изгладилось из памяти — и нищее детство в поселке городского типа под гордым названием «Коммунар», и мать, что вечно выглядела как побитая собака, пока не ушла в запой и не пустилась во все тяжкие, и, конечно же, отчим Яков Семенович, чтоб ему пусто было на том, и на этом свете!

Мария передернула плечами, словно от холода. Столько лет прошло, вот поди ж ты! Сейчас она даже лица его не помнит, но руки… Эти волосатые руки с татуировкой-якорьком врезались в память навсегда, так что не вытравить, — руки, что сначала не скупились на подзатыльники и затрещины и чуть что хватались за ремень, а когда подросла немного — полезли под юбку. «Ну, ты же взрослая уже! Понимать должна, я мужик, мне надо… И нечего кобениться!»

Потом еще было много всякого. И много такого, о чем лучше бы не вспоминать! Даже странно, сколько может пережить человек — и выжить, и преуспеть, мечтать о чем-то, и двигаться дальше.

Но сердце ее разбилось именно в тот день, кода отчим выбросил в окно рыжего котенка. Он, конечно, получил свое — но потом, спустя немало лет. И разве ей стало легче от этого? Ну, разве что чуть-чуть.

— С добрым утром!

Мария подняла голову. Приятный бархатный баритон прервал течение ее мыслей. По лестнице спускался Денис — заспанный, встрепанный, но, как всегда, неотразимо-обаятельный. Вот уже почти год по документам он числится ее законным мужем. Даже у сильной женщины могут быть свои слабости… Впрочем, Мария никогда не строила насчет его никаких иллюзий. По брачному контракту после развода ему не достанется ничего, и даже в случае ее безвременной смерти — тоже. По завещанию деньги должны отойти благотворительным фондам, в основном тем, что занимаются спасением бездомных животных. Мальчик об этом прекрасно осведомлен и относится с пониманием — хотя разве у него есть другой выход? Впрочем, после вывода активов в офшор, наследовать там особенно нечего, но как раз об этом ему знать не обязательно!

Красавец-художник, моложе ее почти на двадцать лет, Денис с самой юности вел рассеянную богемную жизнь, рисовал абстрактные картины непонятного содержания, вызывающие восторг в творческой тусовке, но не приносящие ни копейки, жил на пожертвования меценатов (а точнее, меценаток!), и своим очевидным статусом альфонса ничуть не тяготился. В конце концов, почему бы и нет? Никто ведь не осуждает богатого мужчину, когда он заводит любовницу (а тем более жену!) вдвое моложе себя! Денис не только красивый — он веселый, ласковый, и в постели хорош… А главное — умеет чувствовать ее настроение, умеет вовремя сказать, вовремя промолчать, вовремя принести тарелку клубники со сливками или приготовить ванну с пеной. Обходится, конечно, не дешево, но оно того стоит. Как уже было сказано, деньги существуют для того, чтобы их тратить! Иначе от них никакого удовольствия.

«Надо будет не забыть развод оформить, — напомнила себе Мария, — ну, и оставить ему сколько-то. Или квартиру купить, что ли. Заслужил!»

Денис, конечно, хорош, но в новую жизнь она не возьмет с собой никого — ну, кроме Алекса, конечно!

— Как спалось моей королеве? — осведомился он, нежно целуя ее в щеку.

— Спасибо, хорошо, — ответила она, невольно отводя глаза. Не рассказывать же про отчима и рыжего котенка Мурзика!

— А выглядишь какой-то грустной… — заметил он, наливая себе кофе, — что-то не так?

«Надо же, какой наблюдательный! — в который раз подивилась Мария чуткости молодого мужа. — Может, он уже догадался, что совсем скоро наша, если так можно выразиться, совместная жизнь подойдет к концу, и ему придется подыскивать себе другую благодетельницу? Даже неудобно как-то, вроде как животное на улицу выбросить. «Мы в ответе за тех, кого приручили», все дела… Ну, Денис-то, конечно, не пропадет! Я скажу ему, непременно, в ближайшее время, но не сейчас».

— Я могу тебе чем-то помочь? Могу что-то сделать для тебя?

Отставив чашку в сторону, он подошел к ней сзади, положил руки на плечи. Такие красивые руки, нежные, ловкие, с чуткими длинными пальцами. По телу словно горячая волна пробежала. Сколько раз уже было такое — сначала легкий массаж, потом поцелуи, ну, и потом еще много всякого-разного! Конечно, немного обидно сознавать, что именно рядом с ним ей было хорошо, как ни с кем другим… Хотя — почему бы и нет? Ведь недаром говорят, что всякое дело надо доверять профессионалам.

Но не сейчас. Дел сегодня просто невпроворот! И еще эта презентация благотворительного проекта, на которой надо быть непременно.

— Спасибо, милый, — Мария мягко отвела его руки, — но мне уже пора собираться на работу. А ты чем займешься сегодня?

Денис легко, послушно отстранился.

— Собираюсь на Пивзавод! — ответил он, отхлебывая кофе. — Там выставка Олеси Кременецкой открывается.

Мария невольно поморщилась. Пивзавод — довольно уродливое здание из красного кирпича, построенное в конце девятнадцатого века на окраине тогдашней Москвы, а сейчас волею судеб оказавшееся почти в центре, неподалеку от Садового кольца — когда-то полностью соответствовал своему названию. Там разливали дешевое пиво и при первом хозяине, купце Решетникове, и при советской власти, и даже во время перестройки. После того как большинство предприятий было выведено за черту города, Пивзавод собирались снести, но в последний момент его выкупило какое-то загадочное «ООО», и с тех пор там прочно обосновались люди творческих профессий — художники, музыканты, поэты, и даже совсем уж непонятные личности, толкующие про какие-то «инсталляции» и «перфомансы».

— Какой еще Олеси? — преувеличенно-грозно спросила Мария, нахмурив брови и грозя пальцем. — Ты смотри у меня!

— Ну ладно, ладно, не волнуйся. — Он улыбнулся так обезоруживающе лучезарно, что она невольно почувствовала себя виноватой из-за своей необоснованной ревности, хотя бы и высказанной в шутку. — Ей-богу не стоит. Ты бы видела ту Олесю!

— Что, такая страшная?

— В общем-то нет, — признался он, — просто воцерковленная по самое не балуйся. Детей у нее то ли пять, то ли шесть, точно не помню, и рисует одни купола и березки. Модная тема сейчас!

— Тебя