– Понятно. Наверняка они захотят узнать обо мне побольше. Что я могу рассказать коллегам?

– Конечно, захотят. Александр Михайлович разведчик тертый. Котов в мешках не любит. Наверняка захочет привлечь тебя к своим делам. Коли мы разговариваем начистоту, должен тебя предупредить: Великанов личность легендарная. Как я уже говорил, характер у него крутой, решения он принимает, ни на кого не оглядываясь. Он очень дружен с предыдущим руководителем госбезопасности генералом Серовым, а вот с новым общего языка не нашел. Конечно, они не пацаны из детсадовской группы, чтобы из-за ерунды дуться друг на друга. Но тут нашла коса на камень. Великанов считает, что мы в Германии должны активно опираться на немецких товарищей. Эрнста Волльвебера и Эриха Мильке он очень хорошо знает по совместной работе и считает, что может на них влиять. Так сложилось, что у нас с кадрами беда. Почти половина сотрудников аппарата уполномоченного – это молодежь. Знание языка слабое, жизненный опыт еще не сформирован, профессиональные навыки только нарабатываются. Поэтому и хочет он опереться на немецких товарищей. Им гораздо проще войти в среду. Это их родной язык, знание обстановки, даже, возможно, связи. Товарищ Шелепин, нынешний председатель Комитета госбезопасности, наоборот, категорически против привлечения немцев. Социализм в Германии пока еще в зачатке, немецкие кадры идеологически не закалены. У них в правительстве с десяток партий. Это как у нас после революции: и левые, и правые, и эсеры, и анархисты, и, не приведи господь, троцкисты. Значит, верить им в плане разведки нельзя. Надо выращивать и опираться только на свои кадры. А где их взять? Споры между ними идут – только пух летит. Твоя задача – не попасть под влияние ни тех, ни этих, вжиться, стать своим среди чужих и не сломаться.

Матвей согласно кивнул.

– Значит, пришло время, Матвей Степанович Саблин, нам с вами расстаться и наверняка на долгое время. Скорее всего, уже до победы.

Матвей удивленно посмотрел на начальника.

– Сдавай документы, награды, записные книжки, если есть. Теперь все это останется здесь. Из моего кабинеты выйдет уже сотрудник службы безопасности нелегальной разведки. Давай определимся с твоим позывным. Какой у тебя был в спецназе ГРУ?

– «Рельс».

– О как! – удивился полковник. – В связи с чем?

– Так я к ним попал прямиком из стройбата. Там мы под Читой железную дорогу строили. Шпалы укладывали, рельсы тянули.

– Для нас как-то не очень, – Дмитрий Петрович задумался. – Саблин, – повторил он фамилию новичка. – Можно, конечно, просто «Меч». На нашей чекистской эмблеме, кстати, меч изображен спереди, а не сзади щита. Это важно. Мы предназначены не только защищать, но и наступать. А в нашем с тобой случае даже карать. Не зря ЧК называли «карающий меч революции». Ты как контрразведчик должен это хорошо усвоить. Но как-то слишком пафосно. Мне кажется, позывной – это твое второе имя, должен вызывать у тебя более теплые, приятные ощущения. Ты вот кем хотел быть в детстве?

Молодой человек на секунду задумался.

– Полярником. Хотел отправиться на зимовку на Северный полюс. Как герои-папанинцы.

– Тогда «Север». Не возражаешь?

Лейтенант пожал плечами и улыбнулся.

– По-моему, неплохо. Парадокс: теплые ощущения и – «Север».

– Добро. Сейчас я представлю тебя моему помощнику Альберту Михайловичу, он готовит твою легенду. За месяц вы должны ее отшлифовать до блеска. Время поджимает. Нарабатывать ты ее будешь уже в Германии. Теперь твой распорядок дня. Живешь здесь недалеко, на конспиративной квартире. Адрес никому не даешь, приводить кого-либо категорически запрещено. С утра к 8.00 приходишь к Альберту Михайловичу, у него в кабинете для тебя поставили стол. Знакомишься с немецкой прессой, изучаешь биографию. Три раза в неделю с тобой будет заниматься товарищ, который поставит тебе нужный диалект. Пока вот тебе две папки. Одна с материалами по БНД, другая по Берлинской оперативной базе ЦРУ. Сегодня и завтра изучаешь. Завтра к 16.00 хочу услышать по ним твои выводы, проверим твои аналитические способности. К 17.00 вместе с Альбертом Михайловичем – первый доклад по легенде. Обедать и ужинать будешь с ним же в отдельном зале. Контакты с другими сотрудниками, кроме тех, кого мы тебе определим, запрещены. Все понятно, товарищ Север?

– Так точно, товарищ полковник. – Саблин хитро улыбнулся. – А как быть с Бурятией?

– Для всех ты уедешь в Бурятию. Привыкай жить под легендой.

Таранов Дмитрий Петрович, 46 лет. Родился в семье карельского крестьянина-бедняка. Русский. В Пелус Озеро Пудожского уезда Олонецкой губернии было 35–40 дворов, ходили в школу за пять километров. В школе было три класса, одна учительница, а учащихся от 10 до 20 человек. С сентября 1930 г. учился в лесном техникуме в Петрозаводске, с ноября 1933 г. работал техником-лесоводом райлесхоза в с. Пудож Карельской АССР. В июле 1935 г. поступил в Институт инженеров промышленного строительства в Ленинграде. После 2-го курса в возрасте 24 лет направлен на работу в НКВД. Член ВКП(б) с мая 1940 г. В 1937 г. окончил Ленинградскую школу младшего командного состава ГУГБ НКВД. Служил в подразделениях контрразведки. С 1943 г. в органах СМЕРШ, занимался борьбой с агентурой противника. В августе–ноябре 1945 г. находился в командировке в Харбине в составе опергруппы ГУКР СМЕРШ. С 1946 г. в органах контрразведки МГБ – КГБ. С 1954 г. возглавил отдел безопасности Управления «С» ПГУ КГБ. Награжден орденом Ленина, двумя орденами Отечественной войны 1 степени, орденом Красной Звезды, имеет нагрудный знак «Почетный сотрудник госбезопасности».

Глава 2

Альберт Михайлович уже ждал Матвея. Среднего роста, среднего телосложения, среднего возраста, простое славянское лицо, заостренное на скулах, русые волосы, уже не отличающаяся пышностью шевелюра. Он легко поднялся из-за стола, долго тряс лейтенанту руку, так пристально всматриваясь в него, что Саблин даже поинтересовался:

– Что не так?

– Просто понимаете, Матвей Степанович, я подробно и хорошо знаком с вами заочно, а теперь еще и с Вильгельмом Мюллером в вашем лице, поэтому очень любопытно увидеть вас живьем.

– Разочаровал?

– Пока нет. Наоборот, надеюсь, вам удастся удачно перейти из Саблина в Мюллера. Вот ваше рабочее место. Осваивайтесь, задавайте вопросы. Думаю, у вас их накопилось достаточно.

– Действительно. Даже не знаю, с чего начать.

– Без разницы. Это у палки два конца, а в вашей биографии их гораздо больше. Так что можете начинать распутывать с любого.

– Тогда начнем с документов. Как вообще происходит документирование новой личности?

– Вариантов много. Самый простой и массовый прием, который использовали еще в тридцатые годы, – это «двойник». К примеру, во время боевых действий в Испании к нам поступало много документов погибших бойцов из разных стран. Мы их немного подправляли и с ними отправляли наших товарищей.

– Просто и эффективно, – оценил новичок. – Значит, отталкиваемся от реального документа.

– Правильно. Это самый надежный документ. Есть варианты на вырост. Например, где-нибудь в Аргентине наш сотрудник находит на кладбище заброшенную могилу девочки, умершей в младенческом возрасте. Фиксирует данные, пусть это будет условно Сесилия Коррида. Потом дальняя родственница Сесилии обращается в управу с просьбой выдать метрику для дочери своей двоюродной сестры, ставшей сиротой, так как у них случилось несчастье. Во время пожара сгорели все вещи и документы, и она теперь не знает, как им дальше жить с сироткой без дома и средств. Женщина заливается горючими слезами. Действительно, на окраине недавно был очередной пожар, горели халупы бедняков, и сердобольная служащая помогает оформить новую метрику. Девочка здесь, кстати, и не нужна.

Через некоторое время приходит срок получения паспорта. В это время