К тому ж, он протрезвел и стал неузнаваем. Кто сирым был, тот стал сейчас убогим…

А как всем известно, царь-батюшка, широко пользуясь неограниченностью своей власти, раздавал чины и должности как ему заблагорассудится. Повинуясь капризам своей души любого мог вознести до небес, но так же любого мог снять и разжаловать. Так и тут, вспомнив цитату какого-то знаменитого судьи: «Он нам по всем статьям подходит», царь сделал выбор, закрыв вакансию главнокомандующего.

Что же, бывает всяко. В основном — плохо. Как говорил покойный Грибоедов: «Чины людьми даются, а люди могут обмануться». Ждем «Алых парусов», а он один белеет…

Да и то сказать, окопавшиеся в Ставке немцы, так сказать Паганини космоса, уже изрядно забодали нас писанием бесконечных артикулов и инструкций, как будто у нас здесь не война, а закрытая гимназия для девочек. Или мы являемся статистами в какой-то невообразимо глупенькой оперетке.

Все эти полные пафоса приказы грозили бесконечными репрессиями. Мол, не обессудьте дорогие граждане, времена нынче тяжелые, война на дворе. И оттого получите «массу полезных навыков». Когда из штаба очередные цидулки пишут, право читать тошно, такая там ахинея, галиматья и перлы остроумия. Руками разведешь.

Бывало, пробежишь глазами первоначальные стандартные строчки:

"Мы твердо уверены, что любезные и верные нам сыны Дона, следуя и впредь славному преданию отцов, всегда сохранят за собой высокое звание преданных слуг и охранителей престола и отечества.

В сей уверенностью, пребывая к Войску Донскому императорской милостью нашей неизменно благосклонной, соблаговолили мы сию грамоту собственной нашей рукой написать и государственной печатью утвердить повелели…"

И далее: Та-дам!

Неожиданный интеллектуальный кульбит с фейерверком! В игривой форме.

Все это походило на дешевое арт-хаусное кино, где сцены меняются так быстро, что ничего не успеваешь понять: только что звучала тихая музыка, светило солнце, среди цветов колыхались добрые феи — и вдруг появляется невесть откуда злобный полицай, что-то истошно крича, горько плачут дети, в окружении кудахтающих куриц с воплями выбегает обсыпанный мукой Арлекин; падая на ровном месте и избивая друг друга колбасами, кривляются тевтонские клоуны. Словно на тебя обрушиваются все силы преисподней.

Просто причудливая комедия абсурда. Ниже всякой критики. Недаром же расхожее выражение «Кино и немцы» стало определением полного днища!

Поистине, этой страной может руководить кто угодно. Я, например.

Глава 2

Отставим тут те моменты, когда нас бесконечно долбят за внешний вид, где плохо начищенная пуговица, к тому же с повернутым набок орлом — ужаснейшее преступление перед властью и законом. Крайнее проявление вольнодумства и «вольтерьянства».

Если бы не текущая война, то нас бы на маршировке да вахтпарадах давным-давно вконец муштрой задушили бы. Руководству волю дай, так начнется однообразная, донельзя скучная служба: парады, разводы, маршировка, караулы, обязательное присутствие при штабе, всегда начеку, всегда в неукоснительно соблюдаемой форме, всегда на глазах у бесчисленного множества начальства, которое так и смотрит, так и следит, чтобы поймать тебя в какой-нибудь вздорной неисправности. Честь отдавать так замучаешься, что рука отваливается.

А воевать кому и когда? У них там, на Марсовом поле, постоянно в программе Марлезонский балет в три темпа, а дойдет до настоящего дела — они и на попятный. Нихт ферштейн…

Теория и практика уже настолько разошлись, что даже проведшие много лет на войне русские офицеры, совершенно не годятся для того, чтобы «тянуть лямку» в армии мирного времени. И наоборот.

У нас же казаки верхом любому наезднику фору дадут. Мы — сыны свободы, в седле рождаемся, в седле живем и в седле же умираем. Да и ходят станичники с развальцем, широким, беглым шагом. Не хлопая со всего размаха подошвой, как баба вальком, а, напротив, мягко, по-волчьи, усвоив эту походку у своих закаленных в вековечных войнах врагов.

Ружье носят не по уставу, а как кому удобно, по темпам заряжать не умея, памятуя одно правило: досылай пулю скорее, целься быстрее, а попадай во врага вернее по тому самому, что если ты его не убьешь, он тебя убьет наверняка. И кто у кого учиться должен?

Что же, в конце концов все наши высшие начальники — богатые и изнеженные дворяне, а такие оранжерейные растения не растут под открытым небом. Приходится все невзгоды взваливать на свои привычные плечи…

Но продолжим далее. О бумажках. Так же со скрипом можно согласиться с певцами гигиены и кипяченой воды, что профилактика болезней — дело нужное. В какой-то мере тут и я за! Хотя и о закаливании организма тут тоже забывать не нужно.

Перейдем сразу к немудреным житейским делам. Так, на зимних квартирах нам, словно героям водевиля, строго было запрещено вывешивать для просушки белье на подоконниках. Тем более заношенное исподнее, с подозрительными пятнами. Дабы не умалять перед местными жителями светлый образ российской армии. И это была не просьба. Отнюдь! Даже учитывая, что жалованье роскошью не поражало.

Любого могут обидеть, не взирая на статус, заслуги и образ жизни. Бывало, не успеешь взмахнуть одеялом перед открытым окном, как полевой жандарм уже тащит тебя на губвахту. А ты не успел даже позавтракать.

После такого экспромта отчего-то хотелось, как жертве нещадной эксплуатации, срочно поехать на воды в Баден-Баден и там подлечить расшатанные нервы. Ведь когда обо всем этом думаешь, то поневоле задаешься вопросом: как может жить сейчас человек, не являясь ни царем, ни жандармом, ни сборщиком податей?

Кроме того, в населенных пунктах было запрещено кормить лошадей за пределами отведенных для этого мест. Кучеряво! Я так и не понял: кому какое дело, где я кормлю своих же собственных лошадей? Я же им не делаю ничего дурного? Я бы еще понял, если бы запрещали кормить чужих. Тогда бы можно было подозревать меня к подготовке к конокрадству. А от этого лошади, оскорбленные в своих лучших чувствах, могут прийти в расстройство.

Так же не положено было бить фарфор и стекло на улицах, а если это произошло, то предписывалось тут же собрать все осколки. Что надлежит нам делать с собранными осколками — сказать не берусь. Об этом полученная нами инструкция умалчивала. Знаю лишь, что их нельзя было «выбрасывать куда попало, оставлять где попало или избавляться от них каким-либо иным способом». Вот и думай!

У нас, некоторые казаки по этому поводу смело утверждали, что полученные осколки необходимо носить с собой до самой смерти. И их положат к Вам в могилу. Другие же станичные «умники» имели собственное мнение — тут полумерами