И для меня пример Натахи является лишним доказательством того, что в жизни нет ничего невозможного.

Отправив подруг занимать место в очереди, я ждала, когда автомат сообщит, что мой кофе можно забрать. Три с половиной часа сна давали о себе знать, и я чувствовала такую слабость и измождение, словно по мне не только танк проехал, а весь ЧТЗ[1] использовал в качестве испытательного полигона.

В нетерпении отбивая ритм протектором ботинка, я забрала тёплый стаканчик, от которого исходил запах кофе и бумаги, и, резко повернувшись, наткнулась на кого-то. Горячий напиток выплеснулся и обжег пальцы. Я слишком поздно сообразила, что по рассеянности забыла взять крышку для стакана.

Уже открыла рот, чтобы извиниться перед тем, на кого налетела с кипятком в руках, но натолкнулась на пристальный взгляд серых глаз и сведённые на переносице густые темные брови.

Бредин собственной персоной.

— А это ты, — я отвела взгляд и, перехватив стаканчик в левую руку, потрясла правой, избавляясь от влаги.

— Это совсем не похоже на извинение, — сказал Бредин, и тут только я заметила, что заляпала кофе его серую толстовку с капюшоном, на которой красовался логотип с надписью Fred Perry.

Так тебе и надо.

— Какие извинения? Из-за тебя я без кофе осталась, — невозмутимо ответила и, одарив его ехидной улыбочкой, обошла стороной.

Через несколько минут мы с девчонками устроились за круглой красной столешницей на длинном металлическом подстолье и принялись с большим энтузиазмом уплетать кексы и пирожные. День знаний — все же праздник, хоть и грустный. Поэтому сегодня можно было, ссылаясь на нехватку эндорфина, ни в чем себе не отказывать и без зазрения совести слопать заварное, закусив кексом и трубочкой с кремом.

И стоило мне только разобраться с первой дозой своего антидепрессанта, как над ухом раздался голос моего заклятого врага:

— Привет, — Бредин бесцеремонно вклинился между мной и Тихомировой и, чуть сдвинув картонную тарелку с пирожными, поставил перед собой стаканчик с кофе, предусмотрительно закрытый крышкой.

Ты что, меня преследуешь сегодня?

— Привет — привет, — подперев рукой голову, промурлыкала Лейсан, с интересом разглядывая парня.

Натахин удивлённо взглянула на Бредина, выдав коронное: «О, Ромка. Как оно?». А я продолжила жевать, делая вид, что не заметила его появления, и, залпом допив остатки кофе, ощутила, как Бредин задел меня локтем.

— Это чем же вас так в первый день нагрузили? К чему столько углеводов? — он намекал на наш однообразный выбор.

— А ты переведись, тогда узнаешь, — Лейсан продолжила делать то, чем владела в совершенстве, а именно, умением клеить парней. Встретившись с ней взглядом, я лишь закатила глаза, отстраняясь от Бредина.

— Думаешь, у меня есть шансы попасть на инфак? — спросил он.

— Wie geht es deinem deutschen Freund?* (Как у тебя с немецким, приятель? нем.) — в разговор вступила Тихомирова.

— Чего?! — снова спросил Бредин.

— Это провал, Рома, — покачала головой Натаха. — А счастье было так близко.

За каникулы Тихомирова едва не взяла измором немецкий, выбранный ею в качестве второго языка, в то время как я из итальянского, знакомство с которым мне только предстояло, знала лишь три слова. Спагетти, пицца, Челентано.

Все засмеялись, а я снова закатила глаза, рискуя перестараться и увидеть собственные мозги.

— Мы, кажется, до сих пор не знакомы, — Бредин обратился к Лейсан и снова придвинулся ко мне, за что немедленно получил убийственный взгляд. — Юль, познакомишь? — он смотрел на меня так преданно, словно знакомство с моей подругой было мечтой всей его жизни.

Вот же клоун!

— Бредин, что тебе надо? — забив на его просьбу, решила наехать. Слишком уж долго за это утро мы дышали с ним одним воздухом.

— Она не в духе сегодня, — сказал парень девчонкам, кивая в мою сторону, — не выспалась, — он зевнул, прикрыв рот кулаком. — Я тоже. Долгая была ночь, да, Котова? — и закинул руку мне на плечо.

На лицах девчонок появилось выражение полнейшего замешательства, меня и вовсе перекосило. Я отшатнулась, избавляясь от объятий парня.

— Не слушайте его, он бредит, последствия старой травмы. Его часто роняли в детстве. Да его до сих пор роняют, — сказала я, не глядя на Бредина.

Во взгляде Тихомировой горело жгучее любопытство. Изогнув бровь, она буравила меня пытливым взглядом. Лейсан же решила продолжить атаку. Соблазнительным жестом откинув волосы, она произнесла своим самым елейным тоном:

— Я Лейсан, если что.

Взмах длинных ресниц, один, другой. По моим расчетам Бредин уже был готовеньким, и до момента, когда он начнет клянчить номер у Лейсан оставалось не больше пары минут.

— Очень приятно, — голос Бредина прозвучал ровно, если не безразлично, — Роман. Но некоторые зовут меня Бредин. — И я почти ощутила, как нагрелась щека от его взгляда. — Кстати, Юль, — услышав свое имя, невольно повернулась к нему, — я тут подумал о том, как ты можешь загладить свою вину за это, — он оттянул ткань толстовки на груди, напоминая мне о недавнем инциденте.

— Ты правда думаешь, что мне это интересно? — спросила я, вложив в свой взгляд максимум равнодушия.

— Так вот, соседка, — он кивнул, игнорируя мой вопрос, — тебя сегодня ждёт небольшая стирка. Я занесу это, — постучал пальцем по груди, — вечером. В шесть тебя устроит?

— Меня устроит, если ты исчезнешь.

— Вот и договоривались, — Бредин широко улыбнулся, демонстрируя крупные ровные зубы, — приятного аппетита, кстати, — обратился к девушкам и повернулся. — Я исчезаю.

— Рома! — окликнула его Тихомирова. — Ты забыл свой стакан!

— Ааа, нет. Это для Котовой. У нее много дел сегодня, надо быть в тонусе, — ответил он, оставляя меня под прицелом многозначительных взглядов двух девушек.

— До чего же хорош, а?! — глядя ему вслед, восхищённо заявила Тихомирова. — Я же тебе говорила, что ты нравишься ему, Котова, — утвердительно добавила она.

Изо рта у меня торчал огромный кусок трубочки, и я пыталась протестовать, но это больше смахивало на мычание. Потому Лейсан, заметив, что с красноречием у меня возникли временные неполадки, не долго думая, решила вставить свои пять копеек.

— Нравишься, — повторила она с интонацией Натахи. — Мы что, в третьем классе? — цокнув языком, спросила Тихомирову. — Да хочет он ее! Сама же видела, он даже не смотрел на меня толком, все на Юльку косился…

— Эй, вы, — строго пробубнила я, так и не дожевав, — заткнулись обе! Даже не начинайте свою старую заезженную пластинку. Я не фанат ретро, только альтернатива!