Проехав три станции, человек продвинулся ближе к выходу и покинул вагон на следующей.

Я будто пёс последовал за ним, стараясь при этом не привлекать внимания. Разум подростка даже не подозревал, что в своём дорогом костюме я, словно новогодняя ёлка, выделяюсь среди толпы.

Пройдя по широкому проспекту, незнакомец свернул в переулок, а когда я поспешил следом, то вдруг не обнаружил его там. Волнение вновь охватило меня, заставило недоумённо озираться и суетиться.

Наверное, самое глупое решение, которое могло прийти в голову, это ломануться вперёд. Вот только пробежать я успел лишь до следующего незаметного поворота, где внезапно утратил способность двигаться.

Словно огромный невидимый спрут опутал меня щупальцами, лишая возможности сделать вдох. Кажется, я даже от земли оторвался, и сейчас левитировал в нескольких сантиметрах от неё.

— И зачем ты за мной ходишь? — прозвучал позади вкрадчивый голос.

Эх, а ведь я заготовил на этот случай шикарную речь!.. Правда, сейчас от волнения не смог выдать ничего членораздельного, и уж тем более — понятного.

— Я⁈ Нет… Я не… Вы не так поняли… — из моего рта вылетал какой-то бред, и это очень сильно меня бесило.

— Я знаю, кто ты, и чьей семье принадлежишь, — так же сухо добавил незнакомец. — Передай Смирнову: если он не отвалит, я лично выдавлю из его черепушки мозги. Нас не интересуют его предложения.

— Нет, всё не так, — я наконец собрался с мыслями и затараторил как пулемёт. — Мой отчим здесь ни при чём! Я сам! Научите меня!

— Что? Ты сказал — отчим⁈ — Невидимая сила развернула меня на сто восемьдесят градусов, где незнакомец с подозрительным прищуром всматривался в моё лицо. — Кто твой настоящий отец?

— Это неважно, просто, научите меня! — отбросил я в сторону все сомнения и лишнюю шелуху, а глаза загорелись азартом, словно у сумасшедшего. — Я умею, если позволите, я покажу Вам.

— У меня нет времени на эту ерунду, — покачал головой тот, — и, кажется, я задал тебе вопрос!

— Ларычев, моя фамилия Ларычев, — чуть не закричал я. — Хоть подскажите, с чего мне начать… Я не понимаю…

Взгляд незнакомца дрогнул, лицо сделалось задумчивым, а я замер, боясь помешать, спугнуть правильные мысли в его голове. Лишь внимательно следил за эмоциями, силясь понять, какое решение собирается принять этот человек.

— Эй, ублюдок, а ну, отпустил мальца! — в переулке появился дядя Коля, тот, которыйводитель, и навёл ствол пистолета незнакомцу прямо в лицо. — Я в тебе сейчас дырок наделаю, раз…

Досчитать он не успел, как и спустить курок. Незнакомец лишь пальцами двинул, и тело водителя с глухим стуком впечаталось в стену. Пистолет звякнул об асфальт, а дядя Коля закатил глаза и отключился.

Внезапно хватка ослабла, и мои ноги подкосились, почувствовав твёрдое основание под собой. Незнакомец слегка придержал меня, не говоря ни слова развернулся и попытался уйти прочь.

Несколько секунд я в недоумении смотрел ему в спину. Сердце стучало где-то в горле, руки тряслись…

— Стой! — закричал я во всю силу лёгких, и вдруг это случилось.

От моего тела в сторону незнакомца рванула мощная волна. Она смела на своём пути пластиковый мусорный контейнер и сбила с ног уходящего человека.

Меня охватили странные чувства: вроде и радостно — ведь наконец свершилось то, о чём я мечтал каждый день на протяжении целого года. Но одновременно с восторгом я испытал испуг. За то, что мог навредить незнакомцу, разозлить его, и сейчас выхвачу сдачу или окончательно отобью у него всякое желание помогать мне.

— Ха-ха-ха-ха! — хохот раздался внезапно и окончательно сбил меня с толку.

Вот сейчас я точно ничего не понял. Почему он смеётся? Разве я сделал что-то смешное?

— Чё ты ржёшь⁈ — теперь меня охватила ярость. — Заткнись! Хватит!

Пистолет вдруг прыгнул ко мне в ладонь, и я трясущейся рукой направил его в лицо незнакомцу. А дальше произошло нечто непредвиденное.

Желудок вдруг скрутило спазмом, и я вывернул его себе под ноги. А так как с утра в нём не было ни крошки, то кроме кислоты наружу ничего и не вышло. Мерзко, отвратительно и стыдно.

— Брось железку, — вдруг прозвучал рядом голос незнакомца, а его рука заботливо похлопала меня по спине.

Я послушался, выудил из сумки с учебниками упаковку влажных салфеток и вытер рот. Затем высморкался, освобождая нос от противного кислого запаха. Третьей салфеткой я протёр туфли, на которые попало немного рвоты.

— Простите, — виновато буркнул я. — Я не хотел вас толкать.

— Ещё как хотел, — ухмыльнулся тот. — Пойдём, купим тебе воды.

— А…

— Ничего с ним не случится, — человек понял, что я имел в виду дядю Колю. — Очнётся через пару минут.

— Кто Вы? — я впервые задал нормальный, правильный вопрос.

— Меня больше интересует, кто ты, — с интересом посмотрел мне в глаза незнакомец. — Тебя ведь Глеб зовут? Или лучше — Глеб Николаевич?

— Нет, не нужно, — помотал я головой. — А Вас как?

— Можно просто Макс, — ответил тот. — Ну что, идём?

— Да, простите, — коротко кивнул я.

— Так, давай уже на ты, раз пошло такое дело, — сказал незнакомец и направился к выходу из переулка. — Здесь неподалёку есть кафе, предлагаю продолжить беседу там.

— Но Вы вроде как спешили? — намекнул я на тот момент, когда поделился с ним хот-догом.

— Ничего страшного, дела подождут, — ухмыльнулся он, как мне показалось, загадочно. — Ну, долго тебя ждать? То бежишь за мной через половину города, а то с места сойти не можешь.

— Да, простите, — в очередной раз перешёл на извинения я.

Когда мы проходили мимо дяди Коли, я посмотрелся, жив ли он. Грудь поднималась, а значит, он дышит, надеюсь, с ним всё будет в порядке.

— С ним всё хорошо, — уверенным голосом в очередной раз повторил Макс, словно прочитав мои мысли. — Пойдём, у меня действительно не так много времени.

Мы вошли в кафе и сели за свободный столик. Утром в мегаполисе такой отыскать непросто. В помещении царили шум и гам, по телевизору обсуждали какие-то злободневные новости. Если действительно к ним прислушаться, можно и в самом деле поверить в грядущий конец света. Или в то, что весь мир внезапно решил спрыгнуть с ума.

— Вы хотите говорить здесь? — я с недоумением осмотрелся в помещении. — Да здесь народу куча, нас же могут услышать!

— Парень, всем насрать на парочку чокнутых, уж поверь мне, — усмехнулся тот. — Никому нет дела до того, что происходит вокруг. У них проблем столько, что они за ними не видят завтрашний день.

Я молча кивнул, потому как был вынужден с ним согласиться. Во многом он сейчас прав, хоть я никогда в таком ключе не думал.

— Слышал, о чём говорят? — кивнул Макс в сторону телевизора. — Скоро нам всем конец.

— Я это слышу ровно столько, сколько живу, — отмахнулся я. — Почему у меня получилось там, в переулке?

— Что получилось? — откинулся на спинку дивана тот. — Ударить взрослого человека в спину?

— Вот только давайте не будем, — поморщился я. — Вы поняли, о чём речь, и вообще-то, я извинился.

— А ты сам как думаешь? — задал правильный вопрос он и слегка склонил голову набок, продолжая при этом внимательно за мной наблюдать.

— Не знаю даже, — немного смутился я такой постановке ответа. — Что-то внутри закипело вдруг. Я разозлился на Вас, стало обидно и страшно одновременно. А потом я почувствовал, что смогу…

Я поднял на Макса удивлённый взгляд. А ведь действительно, это как-то взаимосвязано. Во снах я тоже чувствую именно это — страх, боль, желание отомстить, но Макс вдруг объяснил всё иначе.

— Дело в надпочечниках, — усмехнулся он. — Помимо адреналина у нас они вырабатывают ещё один гормон, это он отвечает за твои способности и силу.

— Подождите, Вы сказали — способности? Их что, много? — кажется, в моих глазах блеснул огонёк безумия, потому как Макс снова ухмыльнулся.

— Нет, скорее, уровень развития и диапазон использования разные, — на этот раз он точно ответил на мой вопрос. — Ты обладаешь одним, кто-то другим, гормон у каждого дозируется по-своему. Названия ему так и не дали, пусть будет просто сверхгормон — так удобнее, и всё.

— Значит, у меня телекинез, так? — мои мысли вновь умчались вперёд, я уже прикидывал, в каких областях его можно использовать. — И у Вас, выходит, тоже?

— Так и есть, но уровень его развития у нас разный, — повторил он и покрутил пальцами в воздухе.

— Выбрали, что желаете? — к нам подбежала улыбчивая женщина лет тридцати.

— Да,