вырубилось электричество.

— Как твоя группа? — спросила Мари. — Когда концерт?

— О, отлично! Через пару недель выступаем. Но вы не обязаны каждый раз приходить.

— А мне нравится твой голос! И Кристоферу тоже, пусть он никогда не признается.

— Но я всегда готов получить твой автограф.

— И продать его на ebay? — ехидно спросил Эндрю.

— Рано ещё! Вот будет платиновый диск, тогда…

— Ладно-ладно, а как насчёт «Рейвен пост»? Вы ещё не разорили отцовскую компанию?

— Мы очень стараемся, — подмигнула Мари и начала готовить вторую порцию. — Кристофер сейчас как раз обсуждает один проект с инвесторами, а я планирую доставку посылок к Рождеству. И мы запускаем новые открытки! Хочешь взглянуть?

— Эти открытки уже везде в офисе, — закатил глаза Кристофер, — но классные, правда.

Они проговорили допоздна, обсуждая последние новости. Мари показала макеты открыток, Кристофер рассказал про новый филиал, а Эндрю признался, что соскучился по матери и пора бы им устроить набег к ней домой. Обязательно всем вместе!

Разошлись, когда Эндрю уже положил голову на скрещенные руки и медленно моргал, и даже спросил, есть ли в этой огромной квартире хоть одна комната для младшего брата.

Когда Кристофер проводил его, то увидел, что Мари с бокалами переместилась в гостиную на диван к низкому журнальному столику.

С рассыпавшимся по спине волосами и в наброшенном на плечи тёмно-алом пледе она напоминала ведьму во время ритуала. И даже зажигала тонкие ароматические палочки с удивительной сосредоточенностью.

Кристофер сел рядом, чувствуя тепло её тела.

— Я боюсь за него, Крис.

— Очевидно, что он за себя нет.

— Помнишь, что рассказывал нам отец? Про связь с древней магией и потомками колдунов-воронов. У каждого из нас свой дар. Эндрю — сильный колдун, ты — эмпат, я — ведьма. Но я чувствую, что что-то меняется. Ты же знаешь, почему убили нашего отца.

— Мари, не начинай. Прошло столько лет. Пусть полиция ничего и не нашла, это было просто ограбление.

— Ты сам-то в это веришь? Отец рассказывал, что силу ворона можно получить, если измазать крылья птицы кровью наследника вороньей магии и зашить их себе под кожу. Крови тогда было достаточно.

— Звучит жутко.

— Зато правдиво. Уж в ритуалах я кое-что понимаю.

Она умолкла, и некоторое время они сидели вдвоём в запахе дурманов, наблюдая за струями дождя по огромным окнам, за которыми раскинулся ночной город. С огнями и своей тайной жизнью.

Трое Уолтонов.

Треугольник, сплетенный из видений и ритуалов Мари, колдовства Эндрю и эмпатии Кристофера. И он отлично знал, что не они одни такие в городе.

Кристофер почувствовал себя уставшим. Воспоминания не давали покоя, а теперь добавилась тревога за Эндрю и старые предания, в которых он совсем не разбирался. А вот встречу с комиссией завтра в офисе никто не отменял, так что стоило хоть немного поспать.

Но он всё ещё чувствовал следы тревоги Мари, спрятанные сейчас глубоко, и её тепло.

И когда Мари прикурила сигарету от тлеющей ароматической палочки, мешая такой разный дым, Кристофер наклонился к ней.

Делая затяжку сигаретой, которую она продолжала держать, Кристофер не отрывал взгляда от Мари и знал, что она видит его до самого тёмного края.

Его руки легли на бедра и поползли вверх, под гладкий шелк платья, к тонкому кружеву.

Её губы ещё ощущались горьковатыми после абсента, а сама она была словно окутана дымом.

Его колдунья.

Мари выдохнула прямо в шею, когда он лизнул языком ямку над ключицей и нежно провёл пальцами вверх по животу к груди. Никакого белья, только шёлк, который так легко соскальзывает с плеча. Только тепло её кожи и потемневший взгляд.

— Люби меня, Крис, — шепнула Мари, прикусив его плечо. — За тебя я тоже боюсь.

— Я не поддамся видениям.

Она сдёрнула с него рубашку и сама расстегнула джинсы. Прикусила ухо с серёжкой — ей всегда нравились подвески всех видов.

И она шептала его имя, когда он подхватил её и перенес на широкий обеденный стол. И когда он нежно, но твёрдо раздвинул бёдра, притягивая её ближе к краю.

Если всё правда, и в них обоих есть что-то от древних вороньих колдунов, то он согласен взлететь вместе с ней.

И вместе с ней пасть, если придётся.

* * *

Эндрю проснулся, как от рывка, и не сразу вспомнил, почему комната такая огромная. Он привык к той, что в его тесной квартире, которую он сам снимал. Где стены в обтрепанных плакатах великих рок-музыкантов, а пол усеян нотными заметками, и с кухни постоянно пахнет кофе. Впрочем, сам он там бывал редко, проводя много времени в студии или на репетициях.

Поёжившись со сна, Эндрю накинул на мятую футболку подвернувшийся свитер, который наверняка оставил для него Кристофер, и прошёл на кухню, ощущая босыми ногами прохладный паркет. Зашумел чайником, зашуршал коробочками с чаем, в которых он разбирался лучше сестры с братом.

Порой ночами ему не спалось. Он чувствовал город, его ритм, вообще всё вокруг. Ночью все его ощущения обострялись, и бессонница часто была его спутницей, так что он жил ночами и спал днём. И сейчас ему хотелось прогуляться — особенно по мостам над рекой, которые он так любил. Питая полное равнодушие к крышам и высоткам, Эндрю всегда тянулся к воде и непрочным мостам.

Ночь щекотала затылок влагой и огнями в темноте. Выключи их все — и мир наполнился бы первозданной тайной. Эндрю просто шёл вперёд, ведомый то ли внутренними мыслями, то ли чьей-то волей.

И не сразу понял, что так и есть.

Что-то щёлкнуло внутри, а сознание заметалось в панике, но Эндрю понял, что ловушка уже захлопнулась, — он стал спотыкаться, но всё равно упрямо шёл по проложенному кем-то другим пути, а на глазах словно была наведена пелена, и мир размывался.

Кто-то дурманил и водил кругами, наложив заклинание. Вел к одному из тех мостов, которые он так любил — пересечение линий города. В них была особая сила, магнитом притягивающая странников всех мастей.

Голова кружилась, неприятно мутило, а в глазах двоилось так, что ему пару раз пришлось схватиться за фонарный столб. Он не мог сопротивляться или скинуть это колдовство, не видя его источник.

Эндрю отпустило ровно на середине пешеходной дорожки моста, когда мимо стремительно неслись машины, но он всё ещё никак не мог вернуть контроль, будто сильно пьяный или под действием колдовства — очевидно, что второе. Видимо, его довели до места встречи.

Мутная фигура возникла рядом, когда дышать стало совсем тяжело, а перед глазами текла молочная пелена.