– А? Ч-что слышала? – удивившись, переспросила Онджо.

– Ты чего? Заикается еще… Ну ты правда сегодня какая-то подозрительная. У тебя что, секреты от меня завелись?

Нюх как у ищейки. Вот как от нее скрыться? Нанджу, может, не блистала в учебе или спорте, но вот чуйка у нее была отменная. Этого не отнять.

– Так чего я там не слышала?

– Говорят, нашу группу японского объединяют с парнями из седьмого.

Онджо навострила уши. По всему телу будто пробежал электрический разряд. Не зря говорят, что из любого положения найдется выход. Сами небеса решили ей помочь.

«Ура! Боженька, спасибо за твое великодушие!» – мысленно Онджо запрыгала от радости.

– В общем, парни из французской группы будут учиться в нашем кабинете, а японская группа – в их. Классно, да? Один из них, кстати, очень симпатичный. Пожалуйста, хоть бы он тоже выбрал японский! – продолжала болтать довольная Нанджу.

Небеса точно решили помочь Онджо. Другого объяснения быть не может. Теперь осталось только вернуть приставку на место. Так, чтобы никто не заметил. Сердце опять бешено заколотилось. «Интересно, этот гад сейчас тоже радуется? Он же тоже об этом слышал? Этот гад в японской группе или во французской? Хоть бы во французской». Онджо хотела быть подальше от него.

Японский стоял последним. Онджо достала из шкафчика учебник и засунула в него злополучную приставку. Обхватив книгу двумя руками, она направилась в класс. Бешеный стук сердца отдавался в висках, смешиваясь с горячим прерывистым дыханием. Надо успокоиться. В горле пересохло, а язык намертво прилип к нёбу.

Четвертая парта в левом ряду. Онджо опередила всех одноклассников и быстро понеслась в сторону кабинета класса 2–7. Ей нужно было скрыться от Нанджу с ее острым нюхом. Школьный коридор – это минное поле. Ступишь неправильно – и тут же взлетишь на воздух. Нужно идти аккуратно, шаг за шагом, чтобы ненароком не наступить на мину.

Несколько парней вышли из кабинета. Это были ребята из французской группы. Онджо зашла в класс и встала у доски. Сглотнула комок в горле. Язык все еще не отлипал от нёба. Все были заняты своими делами, собирая вещи и освобождая парты. Никто не обращал на нее внимания. Онджо присмотрелась к нужной парте.

«Блин. Это еще что такое?»

Онджо нахмурилась и снова почесала голову. Там, куда требовалось положить приставку, сидел парень. А ведь действительно, если он остается на урок здесь, ему незачем пересаживаться. Если хозяин PMP в японской группе, он так и останется сидеть на своем месте. Это надо было учесть, но Онджо не подумала о таком раскладе. Она была уверена, что стоит ей попасть в кабинет – все пройдет как по маслу.

– Эй, ты чего не садишься? И как ты тут так быстро оказалась? Телепортировалась, что ли? Или у тебя тут тоже любовь имеется? А ну, колись! – зловеще прошептала Нанджу, внезапно возникнув позади.

Одноклассницы Онджо уже рассаживались за свободные парты. Онджо бросила свой пенал на стол рядом с Нанджу. Сначала нужно хотя бы занять место. Учебник со злополучной приставкой она продолжала держать в руках, и ее ладошки сильно вспотели. Казалось, что она спрятала в книге не PMP, а человеческие кости. Хозяин приставки начал прибираться на своей парте, и Онджо не могла отвести от него взгляд. Финишная прямая, ей нужно только подобраться к цели – и все, миссия выполнена. От волнения у Онджо скрутило внутренности. Она нервно облизнула пересохшие губы. Дрожь пробрала ее до кончиков пальцев.

Хозяин приставки поднялся с места. Давно пора. Видимо, он все же из французской группы. Медленно, очень медленно он собрал все с парты и направился к выходу. Ребята, потерявшие что-либо, становятся бдительнее. Наверное, этот парень так внимателен к своим вещам, потому что недавно лишился одной из них. Онджо посмотрела на Нанджу. Нужно проявить чудеса осторожности, чтобы скрыться с ее радара. Хотя сейчас Нанджу выглядела потерянной. Это значит, что парень, в которого она влюблена, где-то рядом. Вот и отлично. Нужная парта теперь свободна. Онджо подошла к Хиён, которая сидела перед ней, и слегка прислонилась к парте хозяина приставки. Одной рукой она опустила учебник по японскому на полку под столом и вытряхнула PMP. Приставка легко выскользнула из книги и благополучно приземлилась.

Онджо показалось, что из тела выпустили весь воздух и она сейчас взлетит. Ей хотелось издать победный клич, но сначала нужно было скорее скрыться с места преступления. Иначе можно попасть в список обвиняемых. Когда станет известно, что после объединения классов приставка вернулась, подозревать станут всех, кто сидел на этом месте. Люди могут подумать, что незадачливый вор не смог побороть угрызения совести, и тогда класс Онджо тоже попадет под горячую руку. Все будут искать того, кто подходил к этой парте. Вспомнив, через что она прошла сегодня, Онджо подумала, что точно не переживет, если ее еще и запишут в ряды подозреваемых. От одной только мысли ее передернуло.

Онджо быстро вернулась за свою парту, притянула к себе Нанджу и крепко обняла ее.

– Эй, ты чего? Подруга, я так-то парней люблю! Онджо, смотри, это он! Видишь? Вот он мне нравится. Думаю, это судьба. Он тоже выбрал японский. Теперь я буду жить лишь ожиданием этого урока, – взволнованно зашептала Нанджу.

Парень оказался красавчиком. Светлая кожа, четко очерченные брови, глубокий взгляд. Было в нем что-то таинственное. Понятно, почему Нанджу выбрала его. И привлекательный парень, и беспокойно ерзающая рядом Нанджу, которая не могла отвести от него взгляд, в тот момент казались Онджо бесконечно прекрасными.

«Магазинчик времени» открывается

– Онджо, ты же помнишь, что сегодня папина годовщина? – спросила мама.

«Ох, точно». Вот почему она с самого утра суетилась и выглядела взволнованной. Сегодня ровно пять лет с того дня, как погиб отец. Он попал в аварию вскоре после того, как Онджо перешла в среднюю школу. Папа Онджо работал пожарным и казался бессмертным – он выбирался даже из-под обломков сгоревшего здания, словно феникс.

В тот год весна выдалась очень засушливой. Однажды ночью, когда ветер аж скрипел от поднятого им в воздух желтого песка, папа Онджо мчался на очередной пожар. Но из-за водителя, который несся наперерез на большой скорости, он не вернулся домой.

Прежде всего я хочу попросить у тебя прощения.

Милая моя, извини, что не смог быть рядом с тобой дольше.

Прости, что заставил испытать боль от потери папы так рано.

Доченька, у меня сердце разрывается, когда я представляю, что ты живешь в этом мире без меня. Но если смерть нас уже разлучила, остается только смириться.

Малышка, если это письмо попадет к тебе раньше, чем мне бы хотелось, помни одно: я всегда хотел быть для тебя самым веселым и добрым папой.

Мне горько от мысли, что из-за моей смерти тебе станет тяжелее жить. Но помни: став пожарным, я всегда молился о том, чтобы у меня получалось избавлять людей от боли и страданий, чтобы я достойно выполнял свою работу. Не забывай, я сам выбрал этот путь, так как был уверен – это лучшее, что я могу сделать со своей жизнью.

И даже если я погибну, помни: я ни о чем не жалею и с радостью принимаю свою судьбу.

Онджо, мы живем свою жизнь здесь и сейчас. Поэтому в ней может быть много сожалений, но в этом и ее красота. Нет ничего вечного. Я лишь надеюсь, что ты сможешь принять то, что папа просто ушел немного раньше других, и не будешь грустить слишком долго.

Я желаю лишь одного: чтобы моя малышка всегда была хозяйкой своей жизни. И я верю, с чем бы ты ни столкнулась, что бы ни случилось, ты всегда сможешь с этим справиться.

Больше не могу писать. Онджо, твой отец тут плачет. Сейчас на небе такая большая и круглая луна, что даже не верится. Не знаю, сколько раз я посмотрел на нее, пока писал тебе это письмо. Представляешь, такая яркая луна, а я тут плачу. Люблю тебя, малышка. Как-то раз, ты была еще совсем маленькой, тебе захотелось потрогать луну, и я сделал тебе булочки на пару из белого теста. Ты схватила горячую булочку и удивленно спросила: «Пап, а почему луна такая горячая?» Вспомнил об этом сейчас и смеюсь. Ха!