в колонии всё же смогут договориться и на время объединить усилия в борьбе с общими врагами – магическим барьером и Спящим. До этого мне оставалось лишь ждать и делать всё возможное, чтобы Новый лагерь выстоял и сохранил единство. В конце концов, сейчас он был последним островком хотя бы относительного спокойствия и порядка.

На предложение Ларса зайти в его штаб и выпить вина я ответил вежливым отказом. Я всё ещё надеялся найти Горна, но Мордраг заверил меня, что это бесполезно. Он был уверен, что мой друг по поручению Ли сейчас находится в Свободной шахте вместе с небольшим отрядом наёмников и группой выживших рудокопов, которые пытаются восстановить работу и оборону рудника. Идти туда не было смысла, лучше было дождаться, пока Горна кто-нибудь сменит, и он вернётся в лагерь отдохнуть. Мы договорились, что один из людей Ларса сообщит Горну, что я искал его. Таким образом, мне не придётся больше бродить по лагерю и смущать его обителей. Впрочем, Ларс был уверен, что в ближайшее время вряд ли найдутся глупцы, рискующие преградить мне дорогу. Я ещё раз поблагодарил своих неожиданных союзников за помощь, после чего распрощался с ними.

Глава 118. Горн

За пару дней я успел обжиться на новом месте. Незадачливый быт магов воды пришёлся мне по вкусу, а отношение к чародеям здесь было значительно лучше, чем в Старом лагере. Если там на нас смотрели, как на виновников возведения барьера, и до поры не трогали лишь из страха, то в Новом лагере маги были, наоборот, единственной надеждой на спасение. Сначала на мою красную мантию косились с недоверием, но потом привыкли. Слухи распространялись быстро, и тот факт, что меня радушно приняли Сатурас, Ли и Ларс, делал мою персону практически неприкосновенной. Инцидент в трактире был единственным в своём роде, и, как правильно заметил Ларс, даже несмотря на то, что мне не пришлось сжигать дотла таверну, больше ни у кого не возникало желания лезть на рожон. А Бутч и его дружки получили положенный урок.

Большую часть времени я проводил в библиотеке или общаясь с другими магами. Никто не ограничивал моего передвижения и не указывал, что делать. Уже много лет я не ощущал себя настолько свободным. Охотнее всех со мной контактировал Риордан. Он не только рассказывал и показывал удивительные вещи, касающиеся алхимии, но и сам был не прочь расспросить меня. Особенно его интересовало всё, что касалось работы мастера Дамарока. Последний раз вживую они общались на турнире в честь примирения Нового и Старого лагеря. Тогда Дамарок ещё только готовился к созданию омолаживающего зелья, а точнее комплекса эликсиров. Риордан с восторгом выслушал мой рассказ о помолодевшем алхимике. Конечно, его интересовало, как можно добиться столь потрясающего результата, но здесь я мало в чём мог быть полезен – Дамарок никого не успел посвятить в свой секрет. Риордану об этом оказалось известно даже больше, чем мне. Всё, что оставалось, это уповать на то, что в замке сохранились хоть какие-то записи. Мне часто вспоминалось видение, в котором Дамарок говорил со мной после своей смерти. Что он имел в виду, напомнив почаще смотреть в зеркало? Имело ли это какой-то смысл или было лишь плодом моего воспалённого воображения?

Остальные маги воды были слишком поглощены своими делами, чтобы уделять мне время. Порой я наблюдал за Нефариусом, упражнявшемся во дворе, но секретов своей магии он не раскрывал. Однажды я даже рискнул зайти к Миксиру. Впрочем, вскоре я пожалел об этом, потому что лучший лингвист магов воды всё же нашёл для меня часок, и хоть и говорил он довольно интересные вещи, но делал это настолько педантично и учёно, что половину времени я боролся со сном, а вторую половину раздумывал над тем, как вежливее уйти. За час общения с Миксиром я узнал о том, что важнее всего в любом деле – это порядок. Маг был ярым сторонником систематизации. Все сведения он записывал и каталогизировал. Неудивительно, что и местной библиотекой заведовал в основном он. Кроме прочего, я узнал много «ценного» об особенностях произношения слов, написания букв, об истории возникновения и смешения языков.

Исследования Миксира показали, что современные языки имеют явные сходства с древним пра-языком, на котором говорили Зодчие – так он называл народ, построивший пирамиды и некоторые другие дошедшие до нас постройки Хориниса и Варранта. Точнее, у Зодчих был даже не один, а целых три языка или, по крайней мере, три способа письменности. По одному на каждую касту – для жрецов, воинов и ремесленников. По свойствам языка Миксир даже смог проследить миграцию народов. Из его наблюдений следовало, что следы воинов лучше всего прослеживаются в Нордмаре, язык крестьян и ремесленников положил основу письменности Южных островов, а тексты жрецов в основном сосредоточены в храмовых комплексах Варранта. Таблички со всеми тремя способами письма массово представлены только на Хоринисе, из этого Миксир сделал вывод, что именно на этом острове следует искать корни древней цивилизации, которая в какой-то момент потеряла свою силу и единство. Судя по всему, центр этой культуры был уничтожен, а немногие выжившие мигрировали на материк и другие острова, смешавшись с местным населением.

Каменные таблички, кстати, Миксиру доставили из-за барьера. Маги воды до недавнего времени получали письма и посылки через орден Инноса. Это было одной из причин, для которой нужны были посыльные, ведь только у магов огня существовала надёжная связь с внешним миром, контролируемая рудными баронами. В Хоринисе обосновался один из магов воды, который не участвовал в возведении барьера, и последние несколько лет поддерживал письменную связь со своими товарищами, помогал советами и собирал необходимые книги, оборудование и артефакты. Он и передал несколько месяцев назад среди прочего и эти таблички для изучения. Только теперь я стал понимать, почему одна из «упаковок книг», которые я отдавал Мордрагу, была такой тяжёлой. Я не заглядывал в содержимое посылок, его контролировал лично Корристо, а потому тогда я и подумать не мог, что там могут быть каменные плитки.

Маги воды практически непрерывно были погружены в свои исследования, а