тела женщин, мужчин, детей и стариков. Некоторые тела были сексуально обезображены. Женщины в большинстве носили длинные платья, чьи подолы были грубо сорваны до самых панталонов, точно также с тканью, закрывающей женскую грудь. Горло Роан сжималось в приступе асфиксии при виде чудовищной картины изнасилованной убитой женщины, на чьем теле остались жестокие следы физического надругателства. Синяки, порезы, сломанные пальцы и развороченное удавкой горло вместе с застывшим выражением ужаса на мертвом лице.

— Да что здесь за чудовища?

Бланш не могла понять происходящего. В ее зрение риннегана множество душ приближалось к площади, да и сами тени и силуэты террористов были отчетливо видны, бегущих на площадь. По ней периодически стреляли, но снаряды застревали в гравитационном куполе вокруг Роан, что сейчас находился в полном управлении ДС.

— Огонь! Не дайте сбежать имперским тварям!

— За Революцию!

— Умри кодла!

Крики людей стали ясно слышимыми для острых чувств Роан. Вместе с грохотом орудий, Бланш собирала информацию пока не атакую лично, а лишь прислушиваясь к разговорам, что были еле слышны из-за переменной пальбы. В нее кидали взрывчатку, камни, были даже те что со штыками бросались на нее, но отлетали столкнувшись с барьером.

Теперь все более понятно. Я в стране с сильным революционным движением с явными нацистскими настроениями. Нда… Повезло мне с миром.

Роан сложила печать змеи, накапливая для сильного импульса чакру. Через секунду она уже выпустила всю силу стихии дерева в почву, активируя сложную и очень жестокую технику:

— Стихия Дерева: Лес Колосажателя.

Сотни деревянных пик начали вылетать из-под земли, пронзая воздух, заполняя собой все пространство площади и близлежащих улиц в радиусе двухсот метров. Чудовищные крики людей, что были просто не способны уклониться от довольно плотно сбитой атаки были пронзены насквозь и подняты над землей. Чье-то тело воспарило над землей, проткнутой через бок острием и выдоящихм через плечо, кому-то повезло меньше, кол пробил живот и вышел со спины минуя ребра, а были и те, чья участь была ужасной. Колья пронзали промежность, проходя сквозь кишки и выходя из верхней части живота. Человек буквально держался в воздухе только на своем слабом мясе. Чудовищная боль была одинаковой для всех, просто кому-то было уготовано судьбой мучаться долго, а кто-то умирал за считанные секунды. Были и те счастливчики, кому пробило голову, а были и те, кто попал в ловушку. Пронзенное насквозь плечо или бедро, стопа или ладонь, предплечье или икроножная часть – все это обрекало людей на боль. Страшную, продолжительную и безвыходную боль. Подвешенные, они не имели возможности самостоятельно освободиться и кричали в агонии, ожидая смерти от шока или кровопотери.

Сия техника была придумана для массированной атаки брюшной части драконов и других монстров с большими телами. Колья имели поразительную прочность, а из-за того что они были «тонкими», от двадцати до пяти сантиметров в диаметре, они вполне могли пронзить толстую кожу чудовищ, сковывая их движения и позволяя охотникам нанести смертельный удар. Да, эта техника была абсолютным орудием пыток для целей. Убить сразу ей было тяжело, очень тяжело. Точно также как и ее исходным вариантом одиночной атаки.

Роан немного опустила голову, не желая смотреть на лес жестокости. Десятки тел взмыли над землей и сейчас корчились в жуткой предсмертной агонии. Крики быстро стихли, их заменили жуткие стоны боли и кряхтения. Крик – это динамичное движение практически всего тела, начиная от мышц живота, заканчивая шеи и мимическими. Прикрыв глаза на секунду, девушка быстро привела чувства в порядок. Хладнокровие в себе она ценила гораздо больше, чем остатки человечности.

Сзади в ее спину было направлено несколько выстрелом, снаряды вновь застряли в невидимом гравитационном барьере, прежде чем с металлическим звоном не упасть на залитую кровью брусчатку. Роан повернулась лицом к все еще боеспособному врагу, но увиденное ее немного поразило. Мужчина был пронзен через правые ребра, кол выходил ровно под правой ключицей. Заваленный на левую сторону, мужчина висел над землей с искаженной гримасой злости и боли. Его карие глаза с остервенением смотрели на черную фигуру, его окровавленные губы были растянуты в жутком оскале, обнажая желтые зубы. По его нижней челюсти текла кровь, которую он часто откашливал. В левой руке мужчина сжимал шестизарядный кольт с уже пустым барабаном, но «храбрец» продолжал нажимать на курок с глухим звоном отдающимся в пустом магазине.

— Тварь… сдохнешь… паскуда… со… всеми… Революция… революция… настигнет… и тебя…

Карие глаза на последних словах остекленели, а изо-рта мужчины побежала тонкая струйка крови, что из-за накрененного вбок тела падала прямо на камень площади. Бланш сожалела, что не могла задать ни одного нормального вразумительного вопроса сему индивиду. В руке с кольтом была зажата серая бумажка. Вместе с выпавшим оружием, клочок пергамента упал на землю. Странные очертания черной совы с алым глазом на фоне желтого солнца ввели Бланш в ступор.

.

В ее голове зашевелились старые отделы памяти и этот символ ей был знаком, но она абсолютно не могла вспомнить с чем сие творчество было связано, кому принадлежало. Ни имен, ни лиц, ни даже общей информация. Подняв бумажку с земли, Роан еще раз рассмотрела ее вблизи, но так ничего и не вспомнила.

Самое паскудное чувство, когда ты это знаешь, но не можешь вообще ничего вспомнить!

Создав маленькое пламя, Роан сожгла листок и пошла прочь от трупа, хотя скорее можно было сказать, что она пошла по коридору трупов ища более-менее пригодного для допроса. Бланш смотрела на тела и видела огромное количество мужчин.

Странно, даже у Большевиков был большой процент женщин-революционеров. Неужели это какая-то религиозная группа анархистов? Тогда сексуальная агрессия становится мне ясной.

Бланш смотрела на подвешенные трупы без сочувствия, скорее с ярким отвращением и явным презрением, но лицо ее было скрыто шлемом, поэтому кроме бесчувственного, невыразительного, покатого забрала с ненормальной светящейся вертикальной линией никто ничего не видел. Через несколько минут ей попался под руку отличный кадр. Его правая нога была пробита насквозь в районе колена. Парень лет двадцати, совершенно молодой даже без видной щетины, не говоря о бороде, делал тугую повязку на бедре, чтобы остановить кровь. Шатен сжимал в зубах какую-то ткань, крича сквозь нее от любого движения, а двигался он много. Его руки дрожали, по лицу катился градом пот, сумасшедшие глаза метались из стороны в сторону, судорожно хлопая ресницами. Этот человек пытался ножом подрезать пятисантиметровый