- А найдешь потом? – он проследил взглядом, куда упала деталь туалета.

- Ты поможешь…

Она и вправду уже была… мокрой.

- Стой! – она отстранилась от него. Глаза шалые, которые так пугали и притягивали его еще в тот раз.

- Что?

- Не хочу так… быстро! дай я сама! – женщина с силой развернула его, уперла спиной в стеллаж, — Вот так постой, хорошо?

Улыбнулась, и присела перед ним.

- Ну давай… помоги мне! С ремнем… еще твоим… разбираться!

Он помог, приспустил и брюки, и трусы.

- В-о-о-т… вот он где прячется… такой красивый! – она подняла лицо верх, снова зыркнув на него пугающе-безумными глазами, - А-а-а-х…

И приняла его в рот. Короткими движениями головы стала загонять его – с каждым движением все глубже и глубже!

«Ох как! Я уже и забывать стал… какая она в этом деле… мастерица!».

Очень быстро женщина заставила его застонать. Работали не только губы, но и язык и умелые ручки!

- Подожди, Ваня… я тоже хочу… не так быстро. Вместе… давай вместе! Я тоже кончу!

- А разве ты не хотела, как-то по-другому…

Она снова оторвалась от него со всхлипом:

- Хотела… и хочу. Но первый раз – так! А то ты… если сразу… быстро кончишь! Лучше так… первый раз. А потом…. М-м-м-м…

И снова головой – вперед-назад, вперед-назад… И еще чуть покачивает из стороны в сторону, меняя направление. И язычок… умелый такой… быстрый!

- Еще чуть-чуть, Ванечка! Немного совсем…

Косов увидел, как она сунула руку себе под юбку.

- М-м-м-м… давай… давай… хороший мой! М-м-м…

Он с тихим рычанием, взяв ее за голову, стал насаживать… грубо, глубоко… резко!

Она и сама тянула-рвала его на себя, вцепившись ноготками ему в ягодицы.

«Не пойму… как она не захлебнется и даже не поперхнется?!».

Потом Елена замерла, уткнувшись головой ему в пах. Негромко постанывая…

Он потянул ее за плечи вверх, поставил перед собой, заглянул в глаза.

«М-да… мыслей сейчас в ее глазах… ноль!».

Чтобы она не упала, а она так тяжело повисла в его руках, пришлось приподнять ее за попу.

- Сейчас… сейчас… Ванечка! Сейчас у меня голова перестанет кружится…

И еще через некоторое время подняла на него глаза, улыбнулась:

- Ох как мне хорошо! Но… ты не выбился из сил? А то я рассержусь! Если скажешь, что уже обессилел!

- Дай только дух переведу… закурю. Ты не против? И здесь можно курить?

Она мотнула головой:

- Кури… Хотя и нельзя. Вот только… вон – блюдце возьми. Не сори здесь. А знаешь… пока ты куришь… я не буду терять времени.

Не успел Косов узнать, что она намерена… Она снова присела перед ним на колени:

- А ты кури… не обращай на меня внимания! – и засмеялась!

«И как тут… курить? Не обращать внимания? Издевается!».

Его хватило ненадолго. Зарычав, он с силой затушил окурок папиросы в блюдце, рывком поднял ее и развернул к себе спиной.

- Давай… ну давай же… что ты копаешься?! – постанывала женщина, и даже чуть притопывала ножкой в нетерпении.

И опять резко, не жалея!

- О-о-о-о… чуть больновато… но как же… хорошо!

Да она и сама не давала ему «нежничать» - подавалась навстречу резко, с силой.

- Ой… вот сейчас… Ванечка… а-а-а-х… чуть приотпусти… а-а-а-а…, - замерла, чуть подрагивая, а потом завыла, но быстро опомнилась, зажала себе рот рукой.

Опустилась на руках на стол, легла грудью.

- Еще… еще давай… мальчик мой!

«Мальчик?! Ну, блядь, я тебе сейчас устрою… мальчик! Забудешь у меня… всех здешних мальчиков!».

Он подался назад, не обращая внимание на ее разочарованный «Ах!», вытащил, и чуть приподнял его, грубо вошел. По-другому.

- М-м-м-м… что же ты… резко-то как? Хоть предупредил бы! Ах… ах… а-а-а-х! Ну и ладно… М-м-м-м… давай еще… Еще… Глубже, Ваня… еще глубже!

Теперь уже они вместе замерли, подрагивая и судорожно вздыхая.

- Ой… Ваня… пойди, в выгородке этой… умывальник. Обмойся… А потом и мне надо…

Обычный такой, деревенский рукомойник над раковиной и ветром под ней.

Он снова курил, уже расслаблено сидя на стуле. Лена плюхала водой в выгородке, постанывала и посмеивалась.

— Вот же… грубиян! Ну нельзя же так… с женщиной! Нет, все же дома куда как лучше! Удобнее… или комфортнее. Правда, Ваня? У-у-у… подлец! У меня же болеть теперь будет.

Дождался, когда она выйдет, подойдет к нему, встанет, чуть расставив ножки и уперев руки в бока.

- Извини, Леночка! Что-то на меня нашло… Не нравится, когда меня мальчиком называют.

- Да? Буду знать. Не извиняйся! Мне было хорошо. А то, что болит немного…, поболит и перестанет! Но… Ты же сам хотел поиграть в учительницу и мальчика? А, мальчик?

- Ты опять? Не надо… а то опять больно сделаю!

- Нет… так пока – не надо! А вот отшлепать… можешь! - тихо засмеялась она.

- Давай эти игры до дома оставим? - спросил Иван.

- Так ты же опять обманешь! Будешь опять только обещать. Я уже и обижаться устала. Перед Риткой неудобно, она уже смеется. Ну правда, Ваня… Ну что это такое?

- Все, красавица. Сейчас разгребусь с этим концертом и буду посвободнее. Честно!

- Ага… ну – буду надеяться! Только загодя меня предупреди, хорошо?

Косов посмотрел на часы:

- А что, у нас есть еще время?

Завадская подумала и ответила:

- Есть. Я же не обманывала, когда говорила, что там дело небыстрое. Нет, с Рыжей этой твоей – недолго. С танцорами – подольше. А вот с этой Варей… небыстро! Да не беспокойся ты, есть еще время. Сможешь… еще раз?

- Ну… условия, конечно, не те. Но… если ты снова будешь ласкова? Смогу.

- Я буду ласкова! – рассмеялась она, вновь становясь на колени перед ним, - Ой! А он такой холодный… и капельки воды на нем. Бедненький! Надо пожалеть… Но как же мне это нравится!

Уже без прежней экспрессии, развернул Елену к себе лицом, чуть подсадил на стол. Она, понятливая, закинула ему ножки на поясницу.

- Дай я сама… введу. О-о-о-х… хорошо…

И уже вполне себе ласково, не торопясь, даже нежно! Глядя глаза в глаза…

- Мне так хорошо с тобой! Ты разный… То грубый, то нежный… То быстрый, то такой вот… неторопливый. Смотри