ним далеко не туманная. Ладно, против неё есть и другой способ. — Если ты сейчас же не уберешься из моей комнаты, солнечная, я затрахаю тебя до смерти, — она открыла рот, но Сектар выкрутил её пальчики сильнее, чтобы она свой милый соблазнительный ротик заткнула, а заодно и её тело осмотрел оценивающим взглядом, как бы намекая, что сейчас он готов это сделать, как никогда, — и не стоит сейчас мне напоминать о Гинтаре. Если это единственный способ сейчас выпроводить тебя, я это сделаю. А после советую тебе хорошенько приглядывать за своей золотой головкой, ибо свои воспоминания я таки вернуть намерен.

— Почувствовал себя на моем месте? Ты постоянно залезал ко мне в голову, и в последний раз силой украл мои воспоминания и мысли. Теперь ощутил это на себе, и как? Приятно? — эта дурная голова не собиралась отступать, отстаивая свои права. — Не угрожай мне, ища предлог, чтобы трахнуть меня. Ты сейчас такой старый, что я не уверена, что у тебя что-то получится, — она впилась ему ногтями в руку, потому что ещё немного, и он ей сломает пальцы. Больно, страшно, но злость все здравомыслие затмевала, отчего она продолжала стоять и с вызовом смотреть на туманного.

Это выражение лица… Это было нечто. Злость, гнев, которые никогда ещё не были на этом лице. Сектар не привык к такому обращению. Ногти всё впивались и впивались, но некоторое время он не чувствовал боли — он просто был в шоке от наглости… вопиющей наглости этого создания.

Создания, которого Сектар резко развернул к себе спиной и, схватив обе руки в одну, прижал к двери над головой Валанди. Он не церемонился, а сразу прижал её пахом к двери, показывая, что не такой уж сейчас он и старый для этого дела. Да, постарел, но выглядел не как старик, а как… зрелый мужчина. Намного старше брата, но чуть-чуть младше отца. Но это был не старик.

— Да как ты смеешь меня с собой сравнивать? Говорила, что грубости не любишь, но именно на это и нарываешься, — сквозь зубы зашипел туманный в её ухо. Он выше неё, выше брата, сильнее его физически — Валанди не могла вырваться, но очень пыталась. — Я предупредил тебя? Ты меня услышала? Это предел, солнечная.

С жадностью, с таким нетерпением, ведь он так давно мечтал об этом, туманный впился в её шею губами, всасывая в себя кожу, словно вместе с ней хотел вобрать в себя всю Валанди. Свободная рука же сразу дала понять ей, что это уже были не шутки — расправив халат, она ворвалась в бельё солнечной и без промедление провела пальцами по половым губам, отчего член словно возбудился ещё сильнее, воткнулся в её ягодицы ещё явственнее.

— А чем ты лучше меня? Если не называешь меня по имени — это ещё не значит, что ты выше, — голос ее дрогнул, когда рука скользнула вниз. Неожиданно она поняла, что натворила, но уже, похоже, все пути к отступлению были отрезаны. Что сказать, как остановить? Не знала. — Похотливый ублюдок… Я убью тебя.

Пытаясь вырваться, она делала только хуже, потому что ерзала и терлась о него. Но сдаваться? Нет. Как бы она сама ни желала этого, она все ещё помнила, что является невестой Гинтара. «Вот идиотка, надо было сбежать, когда был шанс». Она корила себя последними словами, проклинала туманного, но что она могла сделать против него?

— О нет, ты хочешь меня, я даже сейчас слышу это в твоей голове, — кажется голос его стал чуть мягче, но хватка была сильнее. Пальцы внизу нежнее заводили вверх-вниз, задевая наиболее чувствительные участки, а засос на шее стал просто поцелуем. Таким… Это трудно описать, но Валанди ощущала, насколько этот поцелуй был желанным, как он нуждался в её коже.

О да, трение лишь усилило возбуждение, и лишь единожды он оторвал свою руку от её губ, чтобы приспустить свои штаны и её бельё… Нет, не входил. Зачем? Зачем, если сначала можно напиться её страхом. Протиснувшись между ножек, Сектар задвигался, получая наивысшее наслаждение только лишь от кожи её ножек, только лишь от осознания, что это — Валанди.

И пока это проделывал, губами медленно поднялся к ушку и зацеловал, как тогда… Но к губам побоялся идти, боялся и знал, что получит отказ. Нет, опыта у него явно было больше, а каждое движение было таким собственническим. Валанди принадлежала ему. Уже. Он сам это решил.

— Отпусти меня, и узнаешь, как я тебя хочу, — прошипела она. И пусть тело предательски отзывалось на его ласки, источая соки, но долг и желание — разные вещи. — Только сделай это, и ты убьешь меня.

Если не сможет остановить, то просто уйдет после. Уйдет от них всех и сдохнет где-нибудь в канаве, как шлюха, которой она и является, которую из нее делает этот властный туманный, будоража и разжигая желание в ней к нему вместо Гинтара.

Она попыталась вырвать ухо, но этим сделала больно только себе. Попыталась освободить руки, но он все ещё крепко держал, а дальше двигаться было ещё более бесполезно — не освободится.

С каждым разом, с каждой секундой Сектар становился… медленнее, пока и вовсе не прекратил какие-либо действия. Конечно услышал и эти мысли, и как больно они саднили сердце. Глупая женщина. Какие же глупые и отвратительные мысли в её голове.

— Если уж не это заставит тебя думать о последствиях, то что? — со злобой на неё саму прошипел туманный, вновь впиваясь в шейку, лаская её, запоминая вкус на языке. — А ты удобно устроилась. Сначала не слушаешься, делаешь, что хочешь, а потом давишь на жалость и чувство твоей беспомощности. Превращаешь себя в жертву для всех. «Ах, смотрите, он хочет меня изнасиловать. Но я же ничего плохого не сделала». Да, не сделала. Но ворвалась в чужую комнату, тронула чужую вещь, которая могла тебя сейчас и убить. Потом стала качать тут права и оскорблять меня. Так спрашиваю тебя ещё раз, солнечная: кто, если не я в данный момент, научит тебя думать твоей тупой и безмозглой головой?

Под конец это уже было не шипение — рычание. По хвату рук несложно догадаться, как был взбешён Сектар. Да, сначала на себя, но теперь уже и на эту провокаторшу, которая нашла в нем силы остановиться. Руки были по-прежнему на своих местах, но одна больше не двигалась, как и член, который просто замер, плотно обхваченный ножками.

Вот он ее шанс уйти сейчас. Она