Саммер не ответила, и я сказала:

– Саммер, я серьезно.

– Обещаю ни в коем случае не отклоняться от маршрута. За исключением перерыва по нужде на остановке для отдыха.

Удовлетворенная, я оперлась о подушку и закрыла глаза, но не заснула. Порой мое расстройство упрямо сопротивляется времени отхода ко сну. Именно в этом, я полагаю, и проявляется его природа.

Вопрос Саммер был похож на горошину в перине, мешающую уснуть. Чего тебе хочется?

Мне вспомнилось время, когда Мэдди была малышкой, ей еще не исполнилось и года. Я была совершенно не готова заботиться о живом существе в одиночку. Я знала, что от недосыпания буду сама не своя, но не знала, что дни напролет буду пахнуть испорченным грудным молоком и пытаться вылечить дрожжевую инфекцию, которая беспрестанно курсировала между ртом Мэдди и моими сосками.

Я держала Мэдди на плече и тащила к бордюру громоздкий пластиковый мусорный контейнер, когда соседка миссис Лэнгдон предложила денек понянчиться с ней. Она взяла Мэдди на руки, а я в этот момент стояла перед буйно разросшимися одуванчиками в палисаднике перед домом. Я даже не думала выдергивать сорняки. Я тупо надеялась на то, что они зацветут. Миссис Лэнгдон спросила:

– Чем займешься в выходной?

Я стояла на солнце, безвольно опустив руки, и думала, что сказать.

Миссис Лэнгдон выжидающе смотрела на меня, ее губы кривились в улыбке. Мой мозг метался в поисках ответа, к горлу подступала кислота. Чем таким действительно хорошим заняться с учетом того, что в моем распоряжении всего несколько часов? Принять душ, сходить за продуктами, вздремнуть? Убрать овощи в холодильник? Заснуть с книжкой на груди, изображая чтение? Что действительно достойно дня свободы, с учетом того, что через несколько часов я вернусь в ГУЛАГ по уходу за ребенком? Не лучше ли понурить голову и идти дальше?

Мои руки, полегчавшие без Мэдди, поднялись почти сами по себе. Я взяла дочь у миссис Лэнгдон и не без злобы сказала:

– Откуда мне знать, чего я хочу? Я даже больше не существую.

И, повернувшись, я побрела по подъездной дорожке. До меня донеслось ее обеспокоенное «Ох!», и я представила, как этот звук вырывается из нее, подобно колечку сигаретного дыма.

Вероятно, она что-то сказала Кэти, потому что моя дорогая подруга настояла на том, чтобы я сходила к врачу. Там я услышала, как говорю:

– Радость? Нет, я не чувствую радости.

Потом были таблетки персикового цвета, которые сразу же помогли. Нередко мне думалось, что слишком хорошо. Я определенно стала испытывать больше радости от ямочек на локотках Мэдди и ее пухлых ножек, но поскольку онемение уменьшилось, я познала всю глубину печали. Печали одиночества. Печали от того, что я сдалась так быстро. Что волшебная сказка закончилась, когда я так рано вышла замуж и так много потеряла.

У меня были парни в старшей школе и колледже. Благодаря футболисту, у которого были потрясные бедра, я узнала, что такое поцелуи взасос и настоящие оргазмы. Я была нормальной девчонкой с неплохой самооценкой, склонной избегать конфликтов, но училась верить в себя как в женщину. Мне разбивали сердце, и я на пути становления личности причиняла боль своим возлюбленным. Я была отважной шхуной, мчавшейся на всех парусах в океан романтических возможностей, а потом потеряла Холли, вышла замуж за Джеффа и увидела, как мать угасает после смерти отца.

Благодаря этим событиям я поняла, что можно пойти ко дну под грузом потери, и лучше обуздать себя и свои желания, иначе страдания умножатся.

– Сконцентрируйся, – говорил мне отец, пытаясь заставить меня смотреть на все как на борьбу. Но я стала думать, что, пожалуй, не знать, чего ты хочешь от мира, – это более безопасный путь.

Глава 11

Циничный, сомневающийся капкейк

– Почему стоим? – прогрохотал сзади голос Холли, и я резко очнулась.

Подушка-подголовник вцепилась мне в шею, как маленькая обезьянка. Было очень раннее утро, но я в любое время суток, днем или ночью, просыпаюсь с чувством вины, точно проспала самое главное дело в жизни.

Ища ответы, Холли протиснулась между водительским и пассажирским сиденьями. Я поискала телефон, чтобы узнать время, и увидела кучу сообщений от Мэдди и Брю-Дрю. Грудь сдавило от беспокойства. Я начала с Мэдди.

МЭДДИ: Мама, я опустошена

МЭДДИ: Я не могу спать. Работа тяжелая, и дети, за которыми я должна присматривать, меня не любят

МЭДДИ: Знаю, ты спишь. Напиши, когда проснешься

Саммер потянулась, всем своим видом демонстрируя полнейшую безмятежность.

– Я устала и не хотела никого будить. Эти старые сиденья-ковши на удивление удобны.

Я быстро отправила сообщение Мэдди, желая ее успокоить и зная, как она себя чувствует в состоянии стресса.

Я: Я здесь. Прости, я спала.

Мне вспомнилось, как она вся покрылась крапивницей во время аттестационного экзамена в предпоследнем классе, как я учила ее дыхательным упражнениям и мазала кремом с гидрокортизоном, чтобы облегчить зуд.

– Трудности делают тебя интереснее, – сказала я ей, зная, что мне эта фраза не особо помогла. Я не чувствовала себя более интересной.

Я: Забота о детях опустошает. Особенно если дети – не твои собственные. Но у них короткая память, и они очень живучие. Хорошее правило – спать, когда они спят, если можешь. Так я поступала с тобой.

МЭДДИ: Что?

Я закрыла глаза от разочарования в себе самой. Когда наконец до меня дойдет? Это поколение мобильных телефонов. Стоит возникнуть переживанию, они сгружают его через текстовое сообщение в службу личной поддержки, обычно это мать, которая испытывает чувство вины из-за того, что недокормила ребенка грудью или отдала в детский сад, потому что иначе было не выжить. Встревоженная мать отвечает на сообщение SOS, а отправитель, облегчив душу, уже и думать о нем забыл.

Я: Ты опустошена?

МЭДДИ: Мы строим крепость из подушек, сейчас не могу

Я почувствовала облегчение, сердечный ритм начал приходить в норму, но я снова попалась. Урок мне не впрок. С другой стороны, вот вам Саммер. Явно накосячила, и плевать ей, что снова смухлевала. Припарковала кемпер и сидит себе, потягивается как ни в чем не бывало. Точно она не нарушила план ехать без остановки.

Голова Холли исчезла из поля зрения, и я смутно осознала, что боковая дверь кемпера открылась. Через несколько секунд Холли возникла у окна с водительской стороны.

– Я поведу.