и под невнятное бормотание: «Надо… срочно… просим», увлекла куда-то в сторону. Я возмутился. Тогда меня ухватили за руки и за ноги и быстро-быстро понесли. От происходящего я так обалдел, что поначалу не сопротивлялся, зато потом проснулся полностью и тогда… Ругающийся и взвизгивающий (наставника тоже удалось увлечь в свалку) клубок тел выкатился на площадь перед Башней Магов, где уже горели факелы, бряцала сталь и вообще народу было слишком много для ночного времени. Очередной Ракш удачно дополнял статую «Четыре первых Лорда» (так и видишь, как основатель Дарсании пытается хряпнуть тварь по клювастой башке). Разглядев меня, демон мелодично курлыкнул и был таков. Под прицелом стрел и заклинаний осталось стоять человеческое воплощение Третьего и этот комок шерсти, который я в темноте принял за тужурку.

Меня стали подталкивать к гостям. Я надавал по рукам самым наглым, сказал, что думаю о происходящем всем, кто готов был это слушать, а потом все-таки пошел: складывалось впечатление, что Ракш стоит на ногах из последних сил, будет неловко, если он грохнется в обморок.

— Здравствуйте! Как добирались?

Третий сфокусировал на мне взгляд и сурово нахмурился.

— Когда отправляемся на юг?

— Какой юг? — поперхнулся я. — Ты на ногах еле стоишь! К целителям вы отправляетесь, к целителям.

Он тщательно обдумал эту мысль и вынужден был уступить доводам рассудка.

— Разве что ненадолго.

Я наклонился к Седьмому (с ним-то как объясняться?). Обезьяна вздохнула и перебралась мне на руки, оказавшись не по размеру тяжелой, а Третий для равновесия ухватился за плечо. В таком виде (один Ракш на руках, другой — за спиной) мы и отправились в лазарет. Попытки помочь мне никто не делал, только маги шептались о поражении дикой магией, да комендант послал вперед Стража, чтобы целителей предупредить.

Следующие два часа я изображал из себя мамку капризули. Сначала уламывал Третьего, убеждая снять доспехи и довериться лекарю, потом до хрипоты препирался с лекарем, отказывающемся осматривать Седьмого (целитель упорно пытался запихнуть животное в виварий). Ни одного знакомого мага вокруг не было, а уйти, бросив Ракшей на произвол судьбы, я не решался. Совершенно же неясно, знают ли присутствующие о результатах прошедших в Шоканге переговоров! Авторитета за мной целители не чувствовали, возражали не по делу, в результате, пришлось подпустить им немного Тьмы, для большей убедительности. Приятно побледневшие волшебники утратили задор и согласились делать, что нужно, по крайней мере, до появления начальства. К тому моменту, как опоенный зельями и обмазанный ярко-желтой мазью Третий был уложен в койку, а остриженная налысо обезьяна устроилась в гнездышке из мягких тряпок, первые лучи солнца уже коснулись флюгера на крыше Башни Магов. Возвращаться ко сну не имело никакого смысла.

Я сходил в Убежище (отметиться и чисто по привычке), потом — в столовую (стучал в дверь и требовал завтрак). Повара, только-только загрузившие хлебные печи, могли предложить мне только ломоть холодной ветчины. Это меня немного отрезвило. Пошел приводить себя в порядок — мерзавец-Седьмой немилосердно линял, а от штанов разило лекарскими настойками и псиной. В все это время я был занят оживленным внутренним диалогом, а если проще — орал сам на себя.

Тень Магистра, бродяга и рецидивист-уголовник, категорически требовал допустить его к принятию решений, пока я (папенькин сынок, рохля и баран-переросток) не загубил к едрене фене все свое светлое будущее. Мою блудную душу уязвило не столько грубое обращение (с ним поступали и хуже), сколько моя покладистость. И то, что укрощение демонов — священный Долг Лордов, его нисколько не убеждало. Мои права и обязанности, с его точки зрения, следовало описать четче, или уж сразу записываться в Орден Магов послушником. А что? Разрушитель — тот же волшебник, только наоборот.

Идиотичность этой мысли стояла у меня в голове колом, парализуя способность рассуждать здраво. Тем временем, сорвавшийся с цепи дух уже составлял планы, кого я буду бить и каких почестей требовать. А с просьбами пусть приходят только в дневное время, по трое и приносят подарки!

Наверное, со стороны я выглядел безумцем — отсутствующий взгляд, дергающиеся губы и нездоровая бледность на лице. Мне было, чего испугаться — мы еще никогда не расходились так сильно в оценке событий, словно действительно два разных человека. И главное, из-за чего?

Тень разразился длинным списком уступок, сделанных мной всем и каждому совершенно бесплатно. Вся эта возня с Мудрилами, за которую я не потребовал даже денег. Правда, неясно, зачем деньги наследнику провинции… Я что, хочу просить их у отца? И потом отрабатывать, очаровывая будущих невест. За Первого Ракша Тень поставил мне плюс — демон рассматривался им как возможный союзник, а обдурить Немертвого, с точки зрения гатангийца, было как палец показать. Но при упоминании лже-Першина у вора началась форменная истерика. Сначала я должен был его убить, потом — не отдавать магам (еще раз убить), потом — не устраивать из-за него гонки по всему Арконату, то есть, позволить другим убить его в третий раз, и получить от всего этого моральное удовлетворение. Да иди ты…!!!

И главное, мог ли я представить, чтобы моего отца тащили куда-то против его воли, несмотря ни на какую надобность? Довод был убийственный.

Острый язык гатангийского вора беспощадно гвоздил рохлю, готового работать и за себя, и за того парня, довольствуясь соображениями добродетели. Хуже того, даже не понимающего, какая интересная жизнь проходит мимо. Вокруг такие бабы ходят… Последнее обстоятельство Тень Магистра особенно ранило.

Интересно, если я добуду ему бабу, он заткнется?

Самое смешное — подействовало. Логика не помогала, ссылки на традицию — игнорировались, а при мысли о большой, теплой женщине вор-недомерок утратил воинственный настрой. А смысл? Он же — исторгнутая моим телом душа! Откуда у него телесные потребности?! В ответ меня окатила волна презрения и каких-то пошлых намеков. Жуть. Придется искать ему бабу, потому что к молоденьким волшебницам я этого извращенца не подпущу.

На завтрак пришел усталый и разбитый. Ни Ребенген, ни Нантрек знать о себе не дали (спят, небось, с-сволочи). Я ковырялся ложкой в утренней каше, с тоской наблюдая приближение очередных неприятностей — к моему столику, не заморачиваясь подносом, шагал Ариан Каверри, старший сын своего отца, наследник северной провинции и авторитетный лидер студенческого сообщества, в круг общения которого я ни разу не попадал. Лучший ученик своего курса, сильный маг, при всем уважении к Ордену и королю, старающийся во всем проводить свою линию. Тень Магистра оценил острый взгляд и суровый прищур, обозначил его как «босса», хамить которому чревато последствиями. Я ведь