– Галатея Михайловна помогла с продуктами. Резо – с вином. Ну а дальше – дело техники.

– Дело техники? – Она снова окинула взглядом суперужин и с подозрением посмотрела на подопечного: – Ты что… приготовил все сам?

– Ну… – Джон вооружился штопором. – Мне очень хотелось порадовать тебя.

Порадовать…

Маргарита мгновенно напряглась.

– Это как-то связано с моим нежеланием допускать тебя к стартовому вылету?

– Нет, что ты! – Засранец лучезарно улыбнулся. – Даже в мыслях не было!

– Думаешь, я поем и резко подобрею? – Беликова отправила в рот сочный кусочек горбуши и зажмурилась от восторга: рыба таяла во рту. – Мм… Ты не ошибся!

Юнит просиял. Наполнил бокалы:

– За нашу дружбу, Маргарита Павловна. Ты – удивительная женщина.

«И все же не настолько удивительная, как Софи…» – подумала она и кисло улыбнулась:

– За нашу дружбу.

Готовил Семь-два-семь шикарно. Ничуть не хуже, чем Галатея Михайловна. Только вот владычица пищеблока ни разу не баловала их столь изысканными блюдами. Оно и понятно: еда для сотрудников должна быть простой и сытной. Без всяких там пафосных выкрутасов. Взять хотя бы эту рыбу – Галатея ничтоже сумняшеся пускала ее на уху, и все оставались довольны. Сухари, салат, сыр, оливки, которые добавлялись в праздничный вариант рассольника… Ингредиенты не слишком мудреные, но Джон сотворил из них настоящий шедевр.

– Где ты научился так кулинарить? – спросила Беликова, запивая салат рислингом, и почти сразу осознала всю нелепость вопроса. – Ох… прости.

– Да ничего. – Джон разделался с горбушей в считаные минуты и теперь разглядывал вино на просвет. – Ощущение такое, что умею давно, но где именно научился – вспомню вряд ли. Тебе понравилось?

– Очень.

– Я хотел зажечь свечи, да вот не сумел раздобыть, – улыбнулся брюнет, и взгляд его тут же потух. – Но… может, оно и к лучшему.

Рита сразу сообразила, что к чему.

– Ты думаешь о ней? О своей невесте?

Он кивнул. Пригубил вино и уставился в одну точку.

– Я очень подвел ее, Рита.

– Это чем же? – Беликова вся обратилась в слух. Любые новые детали стали бы огромным подспорьем для ее рисковой затеи.

– Странно, что именно это запомнилось… – Юнит невесело усмехнулся. – Прямо въелось в память.

Он надолго замолчал. Нахмурился. Передернул плечами и продолжил:

– Я пришел сказать Софи, что подменю однополчанина на контрольном вылете, и застал за примеркой платья. Она… Она пришла в ярость. Заявила, что видеть невесту до свадьбы – плохая примета. Ругала меня. А я ответил: «Подумаешь, увидел на день раньше».

Джон сглотнул.

– Мы… занялись любовью, а потом я уехал на космодром. – Он понурил голову. – И больше не вернулся.

– Ты разбился накануне венчания… – прошептала Рита, и сердце болезненно сжалось.

– Похоже на то. – Семь-два-семь криво улыбнулся. – Я оставил Софи вдовой, не успев сделать законной супругой. А теперь не могу даже лица ее вспомнить…

– Мне очень жаль, Джон.

Он кивнул. Поднялся. Принялся убирать со стола. Обычные механические движения, однако Беликова заметила, как напряглись мускулы под футболкой.

– Давай договаривай уже, – вздохнула она, – а то больно громко думаешь.

Семь-два-семь резко развернулся к ней и обжег синим взглядом.

– Мне надо выбраться отсюда, Рита, – твердо заявил он. – Я должен найти Софи. Во что бы то ни стало должен! Как представлю, сколько горя пришлось ей пережить…

Джон слишком сильно сдавил в руке пузатый стакан, и стекло лопнуло.

– Проклятье! – Осколок впился в ладонь, и на пол упали капли крови. Яркой. Красной. Теплой. Совсем человеческой…

Что же случилось с тобой, Семь-два-семь? Как попал ты на «Юниверсум»?

– Давай помогу. – Маргарита в секунду оказалась рядом. Мыслеприказом активировала антисептическую обработку через браслет. Промокнула универсальной салфеткой и потянулась в санитарный ящик за добрым старым бинтом: да, рана затянется за пару минут. Но Джон этого видеть не должен.

«Я все объясню ему потом, – решила Беликова. – Позже. Когда наступит подходящий момент».

– Ну вот. – Она ловко перевязала ладонь. – Завтра будешь как новый. Сейчас запущу механоида собрать осколки, ну а пока… Ах!

Джон не дал ей уйти. Схватил за руку. Притянул к себе. Рите пришлось задрать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Так уж вышло, что теперь, кроме вас, у меня никого нет, Рита, – хрипло изрек тот, кого все привыкли считать киборгом. Он опять машинально перешел на «вы», как всегда случалось с ним в моменты волнения. – Могу я рассчитывать на вашу помощь? Сейчас мне нечего вам предложить, но как только память восстановится, я сделаю все, чтобы достойно отблагодарить вас.

Беликову накрыло девятым валом. Между чувствами и разумом начался такой раздрай, какого даже в книгах Джейн Остин не отыскать. Дыхание сбилось, сердце гулко ухалось о ребра, в горле вмиг пересохло, а пальцы заледенели так, будто она сунула их в сугроб.

«Поцелуй меня, – хотелось прошептать и прижаться крепче к широкой и твердой, как гранитный обелиск, груди. – Я хочу только тебя. Тебя одного!»

…Я люблю тебя!

– Мне ничего не нужно, Джон, – выдавила она и, собрав волю в кулак, отстранилась. – Я помогу тебе вернуться к Софи. Даю слово. Самое честное. Пионерское.