Шрифт:
Закладка:
Меткость — определение расстояния до цели, дальше — уменьшение времени прицеливания, следом — расчет рикошета. Все нужно, учитывая, сколько он стреляет.
Притягательность — умение расположить к себе собеседника. Обычно в играх эта характеристика называлась «Харизмой», но здесь такого термина не существовало.
Запасник — способность концентрировать в себе большее количество энергии, необходимое для подпитки питомца или выполнения вед.
«Вот оно», — обрадовался Константин, ведь именно этого ему не хватило во время прогулки по первому плану, вернись он чуть раньше, не в полном истощении, может, и бой бы по-другому вышел. Он ухватил звездочку энергоемкости левой рукой и плотно сжал. Легкое тепло в ладони, умение получено. Остальные активные умения погасли.
Константин с трудом поднялся на ноги. Да, местные боги те еще шутники, они сделали все, чтобы затруднить получение умений, простому человеку неоткуда взять сферу, даже благородным они достаются тяжело.
— Пойдем, — устало произнес он, взяв Ладу за руку, и ища разумом первый план. — Сегодня мы неплохо поработали. У нас еще десять сфер, найдется, что прокачать и тебе и мне.
Калинина кивнула и обхватила его за талию, закинув левую руку себе на плечо.
— Спасибо, сам, наверное, не дойду.
Мгновение, и они оказались на первом плане. Шаг — и вот она, явь.
— Почему только рассвет? — удивилась Лада, поддерживая Воронцова, поскольку силы медленно оставляли его. — По моим внутренним часам мы провели там не меньше пяти.
— Второй план, — едва слышно произнес Константин, — там время течет быстрее, чем в реале, там час — тут десять минут, так мне Авия сказала. Все, пошли, хорошо, что нам недалеко до постоялого двора.
Кое-как переставляя ватные ноги и опираясь на Ладу, он спустился с капища. Женщина фактически волокла его в сторону «Ломаной куны», хорошо идти было недалеко, всего пару сотен метров. Патруль местной самообороны, называвшейся добровольной дружиной, проводил их настороженным взглядом, при этом тертые мужики не выпускали из рук рукояти револьверов.
— Знаешь, в чем ирония? — потихоньку приходя в себя, спросил Воронцов.
— В чем? — тяжело дыша, спросила новоиспеченная актефаторша.
— В том, что местные не смогут по достоинству оценить всю иронию твоего имени и фамилии.
Лада на секунду замерла, переваривая услышанное, потом рассмеялась.
— Наконец-то меня прекратят подкалывать ведром с болтами, и коверкать фамилию. Почти пришли.
Вышибала был другой, не тот, который выпускал их, но он не стал задерживать постояльцев и личных гостей хозяина, и просто почтительно отступил в сторону.
— Где ж вы так отдохнули? — спросил он вслед. Но это был риторический вопрос.
Пять минут спустя, вылакав полкувшина воды, Воронцов с трудом стянул с себя одежду и рухнул в кровать. Забвение пришло мгновенно.
Очнулся он поздно и совершенно разбитым, серебряные часы показывали, что время уже перевалило за полдень. А вот сил подняться не было. С трудом вытянув руку, он все же дотянулся до стола, на котором стоял кувшин, и с тоской осознал, что тот пуст, видимо, ночью в бессознательном состоянии он долакал оставшееся.
— Хозяин, — пробился сквозь шум в голове голос прислужника, — вам нужно много пить и есть, нельзя так перегружать организм сферами. Изменения проводят постепенно.
— Я уже понял, только не могу даже встать.
— Выпустите меня, и я доставлю сообщение Викулу. Вам и Ладе помогут.
— Беги, — приказал Константин, и посреди комнаты почти мгновенно возник белый пушной зверек. Он рванулся к двери, лапой отодвинул засов, потом ловко потянул за ручку и выскользнул в коридор.
Константин прикрыл глаза, которые болели от яркого света, и даже задремал, поскольку не услышал, как в комнату вошел озадаченный Викул, которого за штанину тащил прислужник.
— Ваше сиятельство, — совершенно неожиданно обратился к нему трактирщик, — как же вы так-то?
Константин с трудом разлепил веки и посмотрел на хозяина постоялого двора.
— Это тайна, — прошептал он, — так что, обращайся ко мне, как и прежде, Странник. Как узнал? Брат написал?
— Конечно, Странник, это я так, от неожиданности. Да, в письме Дима было несколько строк о том, кто вы на самом деле, но путешествуете инкогнито. Я так понимаю, вам помощь нужна?
— Да, Викиул, — стараясь сесть, произнес Воронцов. — У меня истощение, нужно много есть и пить, а еще проведай Ладу, думаю, ей тоже плохо.
Голова закружилась, и Константин зажмурился.
— Все сделаю, — заверил младший брат Дима, — сейчас подам обед прямо сюда. И тайну вашу сохраню.
Константин попытался улыбнуться, но мышцы лица свело, и гримаса наверняка получилась жутка.
Трактирщик вышел, а Беляш остался сидеть в центре комнаты, охраняя временно беспомощного хозяина.
Мысли ворочались с трудом, хорошо хоть откат от получения умений догнал его, когда они добрались до постоялого двора, ведь наверняка не один ведун погиб вот так, застряв в месте силы, а когда руны защиты исчезали, он становился жертвой живущих там духов и других сущностей. Да, новая информация — это хорошо. Плохо, что получил он ее таким неприятным способом.
Константин, видимо, опять задремал, поскольку пропустил, когда в комнате появилась подавальщица, которая выставила на стол поднос, груженый различными плошками, от которых одуряюще пахло мясом.
Воронцов с трудом поднялся, его мотнуло. Подавальщица, которая еще не ушла, двинулась было к нему, чтобы подхватить, но Константин поднял руку, останавливая девушку, и сам добрался до единственного стула, уселся, быстро повскрывал крышки с мисок. Девушка, поняв, что в ее услугах не нуждаются, тихо выскользнула за дверь. А Воронцов уже пил горячий куриный бульон. Тот подействовал не хуже травяного взвара, слабость начала отступать, но до нормализации состояния было еще далеко. Обследовав посудины, бывший детектив прикинул, что трактирщик распорядился подать сюда все, что нужно для тех, кто словил пищевое отравление. Сухарики из белого хлеба, отварная курочка, отварной картофель. В принципе, Константин предпочел бы здоровенный стейк, но сейчас зайдет и такое. Тем более, все вкусное и горячее.
Когда почти все было подметено, Воронцов прислушался к организму и нашел его в относительно неплохом состоянии. Голова еще болела, но уже не так сильно, слабость тоже медленно отступала. Константин достал трубку и табак и принялся набивать, прикурил, выпустил пару колец в потолок. Так он сидел минут двадцать.
— Хорошо погуляли, — раздался за спиной не слишком бодрый голос Лады.
Константин обернулся. Напарница выглядела плохо, лицо уставшее, глаза запали, коса растрепана. Но, в отличие от Константина, одета и хотя бы умыта.
