— Это совпадает с тем, что я читала. — Расположившаяся неподалеку женская компания, опрокинув по стаканчику, требовательно застучала по стойке. — Постоянно спрашиваю себя, какая у этих ребят мотивация.

— Многие просто дают выход своим собственным эмоциям. Те, кто уже демонстрирует ту или иную форму антисоциального поведения, гораздо опаснее. На мой взгляд, системе следует сильнее сосредоточиться на хулиганах. Но не всегда очевидно, что является причиной подобного поведения.

— Тебя послушать, так получается, что поле деятельности ты выбрал не самое легкое. — Едва сказав это, Фрейя подумала, что ее выпад не вполне обоснован. Те дела, что попадали в сферу ответственности Дома ребенка, зачастую принимали крайние формы.

— Эта область интересная и перспективная. И когда удается помочь, испытываешь чувство удовлетворения.

Акустическая система разразилась новой песней, еще более громкой и агрессивной, чем предыдущая. Посыл был ясен и прост: танцуй, танцуй, танцуй! Не самый подходящий фон для подобного разговора.

— Значит, к тебе обращаются прежде всего жертвы? — Фрейя отпила колы. Кубики льда растаяли, еще больше разбавив безвкусный напиток.

— В основном да. Хотя время от времени я принимаю и хулиганов. А еще — родителей и тех и других. В редких случаях — взрослых, подвергавшихся буллингу в детстве или на работе. Скажу так, мне приходится сталкиваться с фактами длительного эмоционального ущерба. — Кьяртан положил руку на спинку софы, и его пальцы оказались рядом с плечом Фрейи. Жест был рассчитан так, чтобы выглядеть случайным, как и выбор одежды, но она разгадала его без труда. Отстраняться тем не менее не стала. — Хотя более девяноста процентов моих клиентов — жертвы.

— Ты берешься только за дела, связанные с буллингом?

— Нет. Ты удивишься, но их не так уж много, несмотря на то что бесчисленное множество детей подвергаются издевательствам, а я — единственный специалист в стране. А ведь есть еще и абьюзеры, которым тоже необходимо психологическое консультирование. Но, как я уже сказал, люди тянут до последнего, убеждая себя в том, что все пройдет само. За консультацией обращаются, когда уже слишком поздно, если вообще обращаются. Большинство надеются, что однажды утром проснутся и обнаружат, что все снова прекрасно. Но так никогда не бывает. Не в серьезных случаях.

— Тебе случалось принимать родителей или других родственников, которые, по твоей оценке, были готовы обратиться к насилию?

Кьяртан посмотрел на нее с нескрываемым удивлением.

— Любопытно.

— Что любопытно?

— Что ты спрашиваешь об этом. Потому что да, несколько таких случаев действительно было. Отец одного из моих клиентов подумывал о том, чтобы отомстить детям, которые приставали к его сыну, но у него хватило ума рассказать обо всем мне. Предвижу твой следующий вопрос и отвечаю: нет, насколько мне известно, ни один из них импульсу не поддался. — Кьяртан задумчиво посмотрел на Фрейю. — Между прочим, что это за расследование, в котором ты помогаешь полиции? Признаюсь, мне очень любопытно.

— Боюсь, дело конфиденциальное. Могу только сказать, что оно не касается буллинга напрямую. Но тема возникла, и я подумала, что будет нелишним узнать мнение консультирующего психолога. Кто знает, чем все обернется…

Взрыв смеха в том уголке бара, где обосновалась компания, на мгновение заглушил даже грохот музыки, и до Фрейи вдруг дошло, сколь несовместимо выбранное заведение с темой их беседы. Пора было уходить. Если в расследовании смерти Стеллы буллинг выдвинется на первый план, она всегда сможет обратиться к Кьяртану за помощью. Мысли внезапно вернулись к маленькой Саге.

— Если б я пришла к тебе как родитель или опекун подвергающегося буллингу ребенка, что бы ты мне посоветовал?

— Найди адвоката. Активируй все элементы школьной программы защиты от буллинга и подай на абьюзера в суд — с требованием компенсации. Доказать, что тебе причинен ущерб, не так уж трудно. Родителям жертвы постоянно приходится пропускать работу из-за того, что они вынуждены забирать из школы своего заплаканного ребенка. Это же относится и к порче имущества. И наконец, есть такой пункт как снижение качества жизни. У детей, пострадавших от буллинга, навсегда остаются эмоциональные шрамы, что влияет на их жизнь в школе и так далее.

Кьяртан отставил стакан, вытер губы и с улыбкой продолжил:

— Разумеется, на практике дело никогда не заходит так далеко. Как-никак, ребенок — несовершеннолетний, и отдуваться за него приходится родителям. А они гораздо быстрее принимают меры, когда появляется угроза пострадать финансово. Серьезно, это лучший из возможных шагов. Не помешает также прийти ко мне. Я могу помочь справиться с эмоциональным кризисом. Но вот с решением самой проблемы на меня рассчитывать не стоит.

— Буду иметь в виду. Кто-нибудь уже опробовал этот метод? Я про обращение в суд.

Он покачал головой.

— Почему нет?

— Не знаю. Думаю, такой ход вряд ли поддержит школа. Но рано или поздно это случится.

Фрейя кивнула.

Только бы Бальдуру никогда не пришлось обращаться к таким мерам для защиты Саги.

— Можешь посоветовать статьи или исследования о насилии в связи с буллингом?

Ей охотно назвали несколько работ, пообещав прислать позднее более полный список. Допив пиво, Кьяртан повернулся и без лишних экивоков спросил:

— Ты с кем-нибудь встречаешься?

— В данный момент нет. — Фрейя выдержала взгляд, постаравшись не нарушить зрительный контакт и не покраснеть, как скромница-школьница. — А ты почему спрашиваешь?

Вопрос она задала нарочно — пусть немного попыхтит. Еще раз взглянув на его руки, заметила бледную полоску на безымянном пальце. Ничего хорошего это не предвещало. Оставалось только надеяться, что он не из тех идиотов, которые снимают и прячут в карман кольцо, прежде чем выйти из дома.

Кьяртан не ответил.

— Кто такой Бальдур? — спросил он и смущенно пояснил: — Я поискал информацию в интернете и увидел, что ты зарегистрирована по одному адресу с неким парнем по имени Бальдур.

К тому факту, что о ней наводили справки, Фрейя отнеслась совершенно спокойно. Ничего удивительного и необычного — вполне естественный шаг.

— Бальдур — мой брат. Сейчас я временно живу в его квартире. Он… в другом месте. — Она с любопытством посмотрела на него. — А кто твоя жена? Я ее знаю?

— Вообще-то, мы готовимся к разводу. — Кьяртан оглянулся. — Жаль, конечно, потому что детям это на пользу не пойдет, но мы пришли к выводу, что наши отношения исчерпались. — Он улыбнулся; Фрейя ответила тем же. Значит, полоска на пальце имеет вполне законное объяснение. — Что скажешь, если я предложу перекусить где-нибудь? Угощение за мной.

— Я не против. — Предложение поступило в тот момент, когда она потянулась за стаканом колы; теперь он остался недопитым. — Так чего же мы ждем?