— Даже не думай дёргаться, — негромко предупреждает Руслан. — У нас к тебе есть серьёзный разговор.

29

Кончики пальцев болезненно немеют. Голова начинает кружиться. Поняв, что бежать не получится, я застываю каменным изваянием. Сердце в груди стучит так, словно вот-вот разорвётся.

Я попалась.

Мой кошмар стал явью — я попалась!

И в этот раз так просто Руслан меня не отпустит. И помочь некому. Нет случайного спасителя, который увезёт меня подальше от этих ублюдков. Такой шанс бывает лишь однажды.

— Нам не о чём разговаривать, Руслан, — собственный голос звучит глухо и надтреснуто. — Дай пройти.

Вся сжимаюсь внутри, когда Руслан начинает неспешно и вальяжно идти ко мне. Смотрит пренебрежительно, свысока, с превосходством, будто я мусор какой-то его недостойный.

— Ты слишком сильно меня разозлила, Женя, — выдыхает сигаретным дыханием у уха. — Так просто я такое не спускаю.

Прикрываю глаза, замираю. Хочется вмиг оказаться в каком-нибудь другом месте. По волшебству, как в книжках. Желудок поджимается от отвращения и страха, во рту начинает горчить, а слюна становится тягучей — не сглотнуть.

Как только я могла позволять этому подонку себя целовать, обнимать? Как не почувствовала, что душа у него чёрная и грязная? Будто в тумане была, а сейчас ясно вижу его, и от этого тошнить начинает.

Сердце кувыркается от страха, когда Руслан хватает меня за скулы и приближает своё лицо. Его глаза блестят неестественно, дыхание частит, будто он под чем-то. Думаю, так и есть, и от этого становится ещё страшнее. Он и так ненормальный, а если в крови ещё и какие-то вещества, то это делает его только опаснее.

— Я соскучился, детка, — говорит мне в губы, а я чувствую, как тошнота усиливается. Вырваться попыток не предпринимаю. Не решаюсь. Боюсь. Не хочу провоцировать его, поэтому замираю, отстраняюсь, будто тело тут остаётся, а душа убегает и прячется, улетает куда-то, где тихо и безопасно. — Ты так пахнешь…

Его мерзкий, скользкий язык отвратительно проходится по моим губам, и у меня уже не получается сдержать всхлип.

— Отпусти меня, — шепчу. — Я ведь тебе ничего не сделала, Руслан. Я не ходила в полицию, никому ничего не говорила.

— Лжёшь, сучка, — его пальцы больно впиваются в щёки, словно когти коршуна. — Никому она не говорила? — хватает меня за волосы грубо. От боли, обиды и унижения я больше не контролирую себя. Слёзы начинают скатываться по щекам. — Тогда почему меня пасут вторую неделю? И не просто менты, представляешь? И к бате приходили, и даже его фирму подняли на бухгалтерскую проверку. И знаешь что? Батя прям мне не сильно благодарен за всю эту хуйню.

Он отталкивает меня и замахивается. Я сжимаюсь в комок в ожидании боли, но резкий негромкий окрик останавливает Руслана.

— Рус, — слышится сзади голос Рокса. — Там сзади ребята подъехали.

— Блять, — приоткрыв глаза, вижу, что Руслан бесится от новости, что сообщил ему Рокс. — Шлюху в машину. Пусть подождёт. Сейчас с пидорами перетрём и займёмся ею плотнее.

Он хватает меня за локоть, выдёргивает из рук смартфон и бросает его в урну рядом, а потом тащит за собой.

Через пару метров на ключ реагирует машина. Большой тёмный внедорожник. Руслан открывает заднюю дверь и заталкивает меня в салон.

— Сиди тихо, — шипит. — Мы скоро вернёмся. А будешь шуметь, я тебе не только целку порву, но и трахею. Поняла?

Я обхватываю себя руками, не в силах хоть что-то произнести. И тогда моя голова резко дёргается назад от хлёсткого шлепка по лбу.

— Я спросил ты поняла? — рычит, сверкая безумными глазами с расширенными зрачками.

— Угу, — судорожно киваю, зажмурившись.

Дверь захлопывается и пиликает замком. Руслан и Рокс уходят, а у меня внутри взрывается паника.

Что делать? Как выбраться? Куда бежать? Как это сделать?

Ничего хорошего меня не ждёт. Руслан — больной ублюдок. И дружок его такой же. И кто знает, куда они меня отвезут, может их будет далеко не двое, как тогда на даче.

Я дёргаю ручку двери, жму кнопку стеклоподъёмников на всех дверях, но ничего не происходит. Никакой реакции. Машина мертва. И тогда до меня доходит, что спастись не получится. Вырваться не выйдет. Эти подонки сделают со мной всё, что пожелают. И будут делать это так долго, как им захочется.

Я закрываю глаза и отпускаю поток рыданий. Больше сделать ничего не могу всё равно. Могу хоть голос от крика сорвать, хоть ногти все повыдирать, царапаясь в этом гробу на колёсах — никто меня не услышит и не поможет. И Герман меня ближайшие часы искать не станет. Я ведь сама предупредила, что буду поздно.

В окно вижу, как в урне загорается свет. Это мой телефон. Наверное, Герман звонит. Это приносит ещё больше боли, потому что вот же он — так близко, но я не могу сказать ему, не могу позвать на помощь.

И какой чёрт меня дёрнул пойти через парковку?! Дура! Идиотка!

От неожиданного звукового сигнала я вздрагиваю. Целую секунду соображаю, что это открылся замок двери. Но в окна рядом с машиной никого не видно.

Судьба? Удача? Случайно нажалось в кармане у Руслана?

Но он сейчас поймёт, что открыл машину, поэтому у меня есть максимум тридцать секунд форы.

Хватаюсь за ручку машины и отталкиваю дверь. Хорошо что рядом пустое парковочное место, и она не цепляет другую машину, иначе бы взвыли сирены.

Или может это было бы и к лучшему?

Выскакиваю из машины и бью кулаком по багажникам несколько стоящих рядом машин — пусть они все завоют и замигают фарами. Прибегут хозяева, и тогда, если меня догонят, будет шанс поднять шум и попросить у кого-нибудь помощи.

Сама же под эту какофонию бросаюсь в другую сторону, но успеваю сделать лишь несколько шагов, прежде чем всем телом впечатываюсь в чью-то крепкую фигуру.

Вскрикнуть мне не даёт широкая горячая ладонь, тут же заткнувшая рот.

Рокс.

Мне конец.

— В другую сторону, в переход, — шепчет он мне в ухо, резко притянув к себе. — Пошла!

Отталкивает от себя, а сам бегом направляется к машине Руслана.

Помогает спастись?

Верить страшно, но, вероятно, это всё, что мне остаётся. Единственный шанс.

Не раздумываю. Бегу туда, куда он показал — в небольшой подземный переход. Ног под собой не чувствую. Ничего не слышу, почти не разбираю дороги. Лёгкие горят, горло словно огнём объято, но я не останавливаюсь.

Почти скатываюсь по ступеням, едва не