в ментальном фоне и попытался смягчить ситуацию:

— Наверное, вы потрясающе готовите, вот он и обожает вашу стряпню.

Слабая улыбка была ему ответом. Немного помолчав, Касс уточнил:

— То есть вы не имеете ничего против «А капеллы»?

Цваргиня пожала плечами:

— На ваш выбор.

Всю дорогу до уютного ресторана Орианн молчала. Себастьян попытался завязать диалог, уточнив, как чувствует себя Ланс, но получил в ответ лишь: «Спасибо, хорошо». Он недоумевал, что случилось: Орианн вела себя настолько скованно, что к ней сложно было подступиться. За всё утро ровный ментальный фон цваргини перекрыли эмоции удивления лишь однажды, когда они вошли в просторный зал.

Ресторан располагался на внушительной высоте внутри горы в выдолбленном из камня гроте причудливой формы, а рядом ниспадал гигантский водопад. Тонны чистейшей воды сходили с таящих ледников небольшими ручейками и метрах в пятидесяти выше объединялись в общее русло. Заведение не просто так называлось «А капелла»: шум и журчание воды многократно отражались от множества стен и создавали эффект переливающейся бесконечной мелодии — неожиданно приятной слуху, неповторимой и очень красивой. «А капелла» пряталась среди гор, и добраться сюда можно было лишь по воздуху. Это уникальное заведение было рассчитано на редких ценителей природы и музыки.

Орианн оглянулась на Себастьяна, и в её глазах возник немой вопрос: а точно ли они пришли туда, куда надо?

Касс растерянно улыбнулся, не понимая, нравится спутнице увиденное или нет.

— Музыка без музыки, такой парадокс. Если хотите, я могу вас отвести в классический ресторан.

Орианн коротко кивнула, затем спохватилась, отрицательно покачала головой и выдохнула:

— Нет, мне очень нравится. Я просто ошеломлена… никогда не видела ничего подобного. Какой столик у нас забронирован?

— Хозяин «А капеллы» не даёт брони. Выбирайте любой понравившийся.

Цваргиня уверенными шагами приблизилась и выбрала ближайший к густой молочной пене столик. В этом месте вода превращалась в туманную взвесь, поднималась и тончайшим кружевом колебалась в воздухе на уровне глаз, невольно напоминая разреженное море на Юнисии.

— Этот, — коротко бросила она, при этом сжимая пальцами сумочку так, будто не место для завтрака выбирала, а место для казни.

Себастьян лишь изумлённо смотрел на женщину, пытаясь понять, что могло произойти за те сутки, пока они не виделись. Он отодвинул стул для спутницы, сам сел напротив и предложил выбрать блюда. Касс редко бывал на Цварге, но это место у него было действительно одним из любимых. Здесь было приятно не только есть, но и просто созерцать тонны падающей воды.

Все столики «А капеллы» оснащались встроенным электронным меню. Стоило нажать пару кнопок — и заказ моментально отправлялся на кухню гротом выше. Подавалась еда приблизительно так же: по воздуху, на летающих автоматических подносах. Минимум персонала, никаких ожиданий официанта и перепутанных блюд.

Профессор Касс нажал несколько кнопок с картинками блюд и вскинул бровь, подразумевая, что Орианн тоже может выбрать всё, что пожелает. Но цваргиня всё это время смотрела на воду. Почувствовав взгляд и даже не оглянувшись на мужчину, она тихо попросила:

— Мне всё то же самое закажите, пожалуйста.

Касс послушно нажал ещё несколько кнопок и приготовился произнести заготовленную речь, но Орианн его решительно опередила:

— Себастьян, а не могли бы вы немного рассказать об эльтонийках?

Цварг озадаченно потёр подбородок.

— А что бы вы хотели о них услышать? Признаться, я на Эльтоне бывал всего пару раз в краткосрочных поездках.

— Ничего сверхъестественного. Мне интересно ваше мнение о расе.

— О, хм-м-м…

***

Орианн Мэрриш

Я прикусила губу и бросила украдкой взгляд на фантастически красивый профиль мужчины. Держать себя в руках и постоянно контролировать то, о чём думаешь, в присутствии цварга, да ещё и с такими развитыми рогами-резонаторами сложно, именно поэтому я старалась не смотреть на Себастьяна и мысленно до поры до времени запирать под замок тот вопрос, который собиралась озвучить. Вид мощного водопада и мелодичная музыка, создаваемая самой природой, на некоторое время выбили из колеи. Это свидание смело можно было отнести к самым необычным и потрясающим за всю мою жизнь, но нельзя было забывать о собственной цели.

— О, хм-м-м…

Себастьян ослепительно улыбнулся, от чего сердце пропустило удар, и я поскорее отвернулась к воде.

— Эльтонийки — исключительная раса. Не помню, упоминал я или нет, но их гены считаются доминантными по отношению к цваргам. От союза эльтонийки-женщины и цварга-мужчины всегда рождаются очаровательные малышки с золотой кожей, розовыми волосами и хвостиком-кисточкой. Я не занимался исследованием эльтониек подробно, но они уникальны в том плане, что это единственная «женская» раса. Их организмы устроены так, чтобы подавлять мужские половые хромосомы при зачатии, и при этом они очень фертильны, что разумно с точки зрения природы: ведь если эльтонийка случайно встречает мужчину, то она должна легко забеременеть. Конечно, в любом правиле есть исключения и порой у эльтониек рождаются девочки, больше похожие на отцов. Совсем редки случаи с мальчиками, думаю, не больше половины процента.

— Я не совсем это имела в виду…

— А что же? — Вопрос прозвучал так искренне, что я невольно вновь посмотрела в синие глаза-океаны Себастьяна, чтобы удостовериться, что он не издевается надо мной. Нет, не издевался.

— Как вы относитесь к эльтонийкам… как мужчина?

— А! — Себастьян вновь выглядел озадаченным.

В этот момент к нам подлетел поднос на воздушной подушке с заказом. Переставляя тарелки и чашки на стол, Касс задумчиво произнёс:

 — Да хорошо, в целом, отношусь. Мой дядя состоит в гражданском браке с чистокровной эльтонийкой. Филиция наотрез отказывается выходить за него замуж…

«Вселенная, хоть у кого-то есть мозги!»

— …и всячески делает вид, что Софос для неё не более чем временное увлечение, однако у них уже две дочери. Полагаю, все эти сложности — отголоски менталитета Эльтона. Всё-таки женская раса с ярко выраженным матриархатом и отношением к мужчинам как к производителям.

Себастьян разлил ягодный чай по чашкам, отставил чайник на крошечную подставку со свечой и вежливо уточнил:

— А что? Почему вас вдруг эльтонийки заинтересовали?

Я сглотнула… Морис долгие годы внушал, что эльтонийская кровь — это грязь, но если Себастьян говорит честно, то правда не должна его оттолкнуть.

— Вы знаете, я родилась на Эльтоне.

— Что?

Цварг уставился на меня, но на лице не было ни грамма омерзения или отвращения, только искреннее любопытство.

— О! То есть вы попали, получается, в тот