Руки немели, кружилась голова. Только сейчас он почувствовал, насколько продрог.

Шаги удалялись. Незнакомец спрыгнул с мостков, зачавкала глина. Михаил подтянулся невероятным усилием, вцепившись в край настила, видел, как размытый силуэт удаляется, пропадает за кустами. Взобраться на помост он бы не смог. Дал себе отдых, вцепившись ногами в сваю, потом поплыл к ближайшей лодке. Взобраться на нее было проще, чем на мостки, но тоже пришлось попотеть.

Он лежал в воде на дне лодки, равнодушно думая, что чудом избежал смерти и жизнь продолжается. Но если пролежит еще немного, то продлится она недолго. На здоровье майор не жаловался, летом бегал кроссы, зимой купался в проруби. Но всему должна быть мера…

Он не помнил, сколько времени прошло. Спешить уже было некуда. Убийца не возвращался. Пистолет упокоился на дне озера… Силы вернулись. Он решил рискнуть, перевалился через борт лодки, кулем упал в воду и отправился на дно. Пистолет еще не затянуло илом. Ориентироваться было несложно – по вбитой свае.

Он всплыл с пропажей, медленно подался к берегу, сберегая остатки сил. Только у самой кромки, рядом с мостками, почувствовал дно, повалился на колени и из воды выбирался уже на четвереньках. Полежал на пригорке, молитвенно смотря в небо, из которого очень кстати начал накрапывать дождь.

Приключение было так себе, но из тех, что запоминаются. Пистолет отправился во внутренний карман. Искупал – не беда, главное, не тянуть с разборкой и просушкой. Других потерь удалось избежать. Рация осталась в номере, документы и деньги – в пиджаке на спинке стула.

Пошатываясь, Михаил взобрался на мостки, добрел до неподвижного тела. Мокрицкий умер – в этом не было ничего удивительного. Пулевое ранение в спину не оставило шансов. Дождь смыл кровь с настила. Злоумышленник стрелял из пистолета с глушителем, что было несколько необычно. Такой же интеллигент, специалист по вирусам и микробам? И с пистолетом – да еще и с глушителем? Забираться в мозговые дебри откровенно не хотелось. Михаил, пошатываясь, побрел к берегу. Самое время поднимать тревогу…

Глава седьмая

Лучше бы не было этой ночи. Ахнул администратор, когда Михаил, мокрый с головы до ног, ввалился в гостиницу, схватился за телефон и стал звонить в милицию. Всполошились, забегали подчиненные, которых он поднял «в ружье» посреди ночи. Состояние было аховым – зуб на зуб не попадал. Подчиненные усвоили задачу, умчались исполнять.

– Куртку возьмите в моем номере, Михаил Андреевич! – обернулся, не добежав до угла, Швец. – В шкафу висит – найдете. Ума не приложу, откуда она взялась. Видимо, от предыдущего жильца. Вы можете такое представить, чтобы человек уехал, а куртку забыл? Может, его тоже убили?

Почему «тоже», разбираться не хотелось. Сотрудники убыли, куда их послали. От усталости подкашивались ноги и темнело в глазах. Он стащил мокрую одежду, разложил для просушки. Вылил воду из пистолета. Забрался в душ, пустил на полную. Вода была горячей, просто божий подарок!

Кольцов стоял под водопадом и чувствовал, как в тело возвращается жизнь. Главное, избежать простуды или, боже упаси, воспаления легких! Душевую комнату заволокло паром, было жарко, как в бане, но он не спешил выходить. Поработал достаточно, пусть теперь другие поработают.

Потом тщательно одевался. Спасибо Насте, что сунула в чемодан кучу кофт, запасные брюки и даже кроссовки отечественного производства – по факту, слегка видоизмененные кеды.

В шкафу у Швеца действительно висела куртка – странно, но ладно.

На озере, когда майор туда подоспел, кипела работа. Блуждали огоньки фонариков. Работали знакомые оперативники уголовного розыска. Над душой у них висели Москвин и Швец. Сотрудники патрульно-постовой службы перекрыли единственную дорогу к водоему. Убийство научного работника в закрытом городе – явление нечастое. Эксперты уже осмотрели тело потерпевшего, опера составили протокол. В районе беседки стояла санитарная машина – дальше автотранспорт не ездил. Санитары на носилках унесли труп. Следующая остановка – морг. Оперативников уже предупредили, чтобы языками не трепали.

– Это же не вы его, Михаил? – подошел капитан Литвин. – Извините, что спрашиваю, такая работа.

– Не я, – огрызнулся Михаил. – Пулю достанете – поймете. Мой пистолет побывал в воде, но обойма полная. К полудню сделаете экспертизу – из какого оружия стреляли. Могу порадовать, Литвин, стреляли с глушителем. Пища для размышлений? Потерпевший, предположительно Мокрицкий Леонид Исаакович, вызвал меня на беседу, самостоятельно выбрав это место. Во время беседы из кустов кто-то вышел и стал стрелять. То, что я выжил, считаю везением. Пришлось поплавать и понырять. Преследовать преступника не было возможности. Лица его я не видел. Даже не берусь утверждать, что это был мужчина.

– Даже так? – Литвин озадаченно почесал переносицу.

– Покажу вам место, откуда он вышел. Уходил он тем же маршрутом – и не мог не оставить следов. Надеюсь, ваши слоны там не все затоптали? Вызывайте кинологов из области – лишними не будут.

– Хорошо, вам придется дать письменные показания, товарищ майор, – вздохнул капитан. – Если не трудно, конечно, когда в состоянии будете…

– Отвяжись, Литвин, – поморщился Кольцов. – Чем тебя не устраивают мои устные показания? Ладно, завтра забегу, напишу сочинение на вольную тему. Ты работай, Литвин, а то скоро солнце взойдет…

Привязалась песня из «Бременских музыкантов»: «Солнце взойдет, солнце взойдет…» Подчиненные нервно курили, наблюдали за работой оперов.

– Что произошло, товарищ майор? – спросил Вадик Москвин. – Нам-то можете рассказать? Вам уже в третий раз перепадает – и с каждым разом все ощутимее. Будьте осторожны, товарищ майор, как бы чего серьезного не вышло.

– Ничего, бог троицу любит, – усмехнулся Кольцов. – Четвертого раза не будет.

Перепадало действительно трижды. В тупике за подстанцией удар в живот от убийцы Гулькова. На пользу желудочно-кишечному тракту этот удар не пошел. Господин Алан Хорст, сбегая из колодца, врезал ботинком по макушке – воспоминания до сих пор не зажили. Сегодняшний случай вообще из ряда вон. Молоко пора выдавать за вредную работу! Он описал, как происходило дело. Товарищи переваривали.

– Да уж, Гриша Вишневский со своими переломами тихо завидует, – пробормотал Швец. – А ведь еще несколько секунд, и бедолага Мокрицкий назвал бы вам имя главного «крота»… Бывает же такое. Прямо как в шпионском романе. Есть соображения, товарищ майор? То есть Мокрицкий – мелкая сошка. Продался иностранцам, способствовал утечке данных, но мучился совестью, и над душой у него висел кто-то еще – более весомый и сдаваться не собирающийся? А также с навыками обращения с оружием, то есть человек опасный…

– Похоже, так, – допустил Михаил. – Но гадать на кофейной гуще бесполезно, работать надо.